Женатые. Часть 1 (ЛП)

Из всех наиболее вероятных сценариев, которые я представлял, — от разорванного Оливией контракта до еще более безумного, где она на самом деле подписывает его, — этот не был похож ни на один из них.

Она составила собственное соглашение, в котором гарантировалось мое непосредственное участие, — я должен был потрудиться, чтобы завоевать ее. Вероятно, сюрприза все же стоило ожидать. Это же Оливия Кейн, в конце концов.

— Если вопросов больше нет, я вернусь к работе, — говорит она. Когда никто не отвечает, Оливия разворачивается и с важным видом выходит из конференц-зала. Ее круглая попка покачивается в такт стуку каблуков. Дверь закрывается.

— Это было интересно… — шепчу я себе под нос.

Фред подходит ко мне, пока я пытаюсь переварить произошедшее.

— Похоже, что мяч на твоей стороне, сынок. (Прим.: аналогия с игрой — мяч находится в опасной близости от его ворот). Но не волнуйся. Я знаю, ты справишься.

— Спасибо, — киваю я, затем иду к ней в кабинет. Она не может сбросить бомбу, а потом просто пойти прогуляться.

Оливия сидит в своем кожаном кресле кремового цвета, скинув с себя туфли на шпильке под рабочий стол. Ее ногти окрашены в светло-синий цвет. Она постукивает ногой в такт мелодии, которую напевает. Что-то на экране компьютера полностью захватило ее внимание.

Вздрогнув при звуке открывающейся двери, она смотрит вверх, и ее голубые глаза находят мои.

— Ты что-то хотел? У меня много работы.

Она предлагала позвать ее выпить. Это идеально подходит для того, чтобы показать ей, насколько совместимы мы можем быть. Но сначала мне нужно, чтобы она кое-что поняла. Это не просто игра; я хочу, чтобы она четко представляла, что поставлено на карту, чем мы рискуем в случае неудачи.

— Пойдем со мной. Я хочу показать тебе кое-что.

Я тяну ее из кресла, давая время на то, чтобы она смогла скользнуть своими нежными ножками в туфли, затем тащу ее из кабинета, не позволяя возразить.

— Куда ты меня ведешь?

Я бормочу себе под нос:

— Скоро увидишь.

— Не будь таким дикарем, используй слова.

— Мы идем в отдел обработки корреспонденции.

— Зачем? — усмехается она.

Я не отвечаю, просто нажимаю на кнопку лифта. Мы спускаемся на цокольный этаж в гробовой тишине. Когда открываются двери, я делаю глубокий вдох.

— Ах… Чувствуешь этот запах? — усмехаюсь я ей.

Ее ухмылка сменяется хмурым выражением.

— Плесень? — пристальным взглядом она окидывает большое открытое пространство, забитое коробками. — Департамент здравоохранения бы сюда.

Это мое любимое место во всем здании, поэтому я не слишком любезен, когда Оливия морщит свой нос.

— Не будь занудой. Пошли.

Я снова хватаю ее за руку и тащу дальше по освещенному проходу. Когда доходим до места, я надеюсь, что Росита еще не ушла на перерыв.

— Итак, что ты хотел показать мне? — Оливия приподнимает бровь. Одна рука покоится на бедре. Очевидно, она не впечатлена.

Все четыре стены занимают стройные линии широких полок. Они пронумерованы по этажам и хранят различные конверты и пакеты. Это не высокотехнологичный процесс, но это работает.

— Не что, а кого, — я киваю в сторону латиноамериканки, бодро напевающей себе под нос. Росита стоит спиной к нам и сортирует почту в дальнем конце комнаты.

— Росита, — окликаю ее я.

Она оборачивается, явно никого не ожидая. Ее волосы до плеч подпрыгивают от резкого движения. Приятные черты лица окрашиваются удивлением, особенно ее большие темно-карие глаза, и оттенок розового появляется на ее круглых щеках.

Росита иммигрировала сюда из Мексики, когда ей было всего восемнадцать лет, сама изучала английский и упорно трудилась, чтобы поддержать семью. Теперь она — сила, с которой нельзя не считаться.

Компания такого размера для этой работы обычно нанимает штат из трех-четырех человек. Но Росита сказала, что они будут только мешать ей, поэтому она одна выполняет всю работу. Она взяла на себя ответственность и за должность, и за помещение, и справляется с этим превосходно. Даже повесила веселые плакаты на стене: один с танцующими обезьянами, еще один с ярко-оранжевыми маками.

— Mi amor (исп.: моя любовь)! — восклицает она, уже направляясь к нам. — Abrazo (исп.: объятия), — она раскрывает руки, ожидая обычного объятия.

— Gracias, Mamacita (исп.: спасибо, мамочка), — отвечаю я, легко обнимая ее.

Этим же способом она приветствует меня уже шесть лет. Я знаю целых четыре слова по-испански и всегда использую их с ней. Наверное, я хочу, чтобы она чувствовала себя как дома.

Так совпало, что мы с Роситой начали работу в компании в один день. Мы даже вместе прошли инструктаж. Я, выпускник колледжа, еще желторотик, и Росита, на пятнадцать лет старше меня, которая скептически относилась к сыну владельца. В отличие от Оливии, я не работал здесь. У меня была другая работа во время учебы в колледже. Я считал обязательным для себя прохождение стажировки в другой фирме, чтобы понять, что такое конкуренция.