Женатые. Часть 1

— Простите меня, мистер Недовольство, но «зарывание с головой» может в конечном итоге сэкономить нам чертову кучу денег, — ее голубые глаза ярко блестят, и я знаю, что окажусь в центре жесткого спора, если слишком сильно надавлю.

Ну, будет неприятно. Я даже поймаю тигра за хвост, если это поможет остановить ее.

— Я пытаюсь сказать, что ты зря растрачиваешь свой талант. Время бесценно. Вот, что я имею в виду, говоря, что ты слишком много работаешь. Такие задания как это, надо передавать помощникам. Ты не должна выполнять все сама.

— Харрисон помогал мне…

Я поднимаю руку в знак протеста.

— Харрисон наслаждался представленным видом. Ничего более, — я медленно опускаю взгляд к вырезу ее блузки. От вида верхней части ее упругой округлой груди, укутанной в тонкий телесного цвета бюстгальтер, мой рот наполняется слюной. Я игнорирую покалывание у основания позвоночника и кровь, приливающую к паху, и глубоко вздыхаю.

Взгляд Оливии перемещается от меня к декольте, и она поднимает свою блузку выше.

— Ах, черт побери, он не мог.

Да она бредит. Харрисон влюблен в нее в течение трех лет. И мне даже жаль его.

— Боже, какой ты ворчливый сегодня. Почему бы тебе не сходить за одним из тех минетов, которые ты так любишь? От Дженни из отдела кадров.

— Ха. Я удивлен, что ты знаешь об этом, — в начале года я побаловался немного с хорошенькой ассистенткой администратора, но теперь все кончено.

— Я знаю все, что здесь происходит, — ухмыляется она.

Черт!

— Во-первых, Дженни больше не работает здесь.

— О, ужас! — она щелкает пальцами в ложном негодовании.

— Во-вторых… — я опираюсь бедром о ее стол. — Даже если бы она делала мне минет, мне было бы совершенно неинтересно наблюдать за ее губами, обхватывающими мой член.

— Печально известный Ной Тейт не заинтересован в пикапе? Мне нужно вызвать скорую? — дразнит она. — Или ты просто получаешь слишком много удовольствия, доставая меня и отвлекая от работы?

Рассердившись, я стою на своем:

— Я считаю себя несвободным в настоящее время.

Ее брови взлетают вверх.

— Ты это серьезно? Ты действительно не собираешься ни с кем встречаться?

— Только с тобой, — говорю я ровно.

— Я… гмм… Итак, моногамия действительно является частью сделки? — бормочет она. — По средам я обычно встречаюсь с парнем из тренажерного зала. Должна ли я отменить следующую встречу с ним?

Мои ноздри раздуваются от ярости, и мне приходится сдерживать свой темперамент.

— Да, черт возьми, да, ты должна. Что касается меня, касается и тебя. Ты ни с кем не встречаешься, только со мной. Я не хочу даже думать о мужчине, трогающем то, что принадлежит мне, — наклоняюсь я и рычу последнюю часть близко к ее уху.

У нее сбивается дыхание, зрачки расширяются, но потом она берет себя в руки и говорит:

— До тех пор, как ты понимаешь, пока это работает для нас обоих. Если я что-то заподозрю, считай себя кастрируемым. Вспомни Лорен Боббит, но без всяких находок… той самой части. (Прим.: 23 июня 1993 года в городе Манассас, штат Вирджиния, Лорен Боббит отрезала ножом пенис своему спящему мужу из-за сексуального, физического и психологического насилия, после чего села в машину, выехала в поле, где и выбросила этот «отрезанный ломоть». После врачам удалось пришить «находку»).

На первый взгляд ее реакция не кажется многообещающей. Но я знаю, что в глубине души затронул ее. Я видел, как она смотрит на меня в те моменты, когда не подозревает, что я за ней наблюдаю.

— И для записи: я пошутила про парня из тренажерного зала, Ной.

Слава Богу, потому что я уже собирался пойти в этот тренажерный зал после работы и врезать мудаку в челюсть.

Я отхожу от ее стола, замечая, как глаза Оливии сужаются, разглядывая меня. Засовываю руки в карманы, натягивая ткань, и еле сдерживаю смех — ее взгляд следует за моим движением, перемещаясь вниз к промежности. Я вынимаю руки, и Оливия разочарованно фыркает.

— Если ты так уверена в себе, может, заключим пари? — спрашиваю я.

— Назови свои условия.

Она ухмыляется, притворяясь равнодушной. Слишком плохо, поскольку я точно знаю, какой эффект произвожу на женщин, когда включаю все свое очарование.

Я наклоняюсь ближе.

— Уже через четыре дня ты будешь умолять меня заполнить твое горячее маленькое влагалище, — шепчу я.

У нее отвисает челюсть, но она быстро приходит в себя.

— Даже не через четыре года.

— Я собирался сказать четыре часа, но не хотел быть дерзким, — дразню я ее.

— Поверь мне. Я могу продержаться в течение долгого времени, — Оливия откидывается на спинку рабочего кресла, ее поза непринужденная и уверенная.

— Период воздержания?

Она закатывает глаза.

— Вечно.

Блядь. От этого я хочу ее намного больше, зная, что она неудовлетворенная.

— Никаких парней на батарейках.

Ее взгляд темнеет.

— Прекрасно. Никаких «свиданий» с любыми руками.