Женатые холостяки

Антоновна складывала эти подарки в сумки, прятала их подальше от своих и соседских глаз. Она никогда не ругала и не хвалила невестку. Обижалась ли на нее, о том никто не знал. Бабка всегда молчала о жене сына, уговаривала, убеждала себя, что у других еще хуже, а и то терпят и даже вместе живут.

Старушка всю свою жизнь работала в двух или трех местах. Конечно, не с добра, поднимала сына, учила, одевала, кормила, никогда ничем не попрекала его, ни на кого не надеялась.

Муж Антоновны ушел к ее сестре, едва сын пошел в школу. Как они расстались, бабка никому не говорила. Тогда жила в пригороде, в своем доме, сама пережила свою беду. Ни с кем не делилась. Сестра была единственной подругой, она же стала разлучницей.

Антоновна, лишь вселившись в многоэтажку, стала дружить с соседями. Ее уважали. Захотелось дочке дворничихи на дискотеку, а подходящей одежды не было. Антоновна невесткино барахло достала:

— Выбирай что надо. Хоть все возьми, — предложила девке. У той глаза загорелись. Ей все понравилось и подошло. Когда вечером пошла мимо мужиков двора, те онемели, оглядев девку:

— Катька! Это ты куда собралась? — спросил старик Прохор.

— На дискотеку! — ответила звонко.

— Во как! А я думал, что на панель. Только там такие тусуются, — не выдержал Борис.

— Сам отморозок! — ответила Катька резко. И тут же получила оплеуху от деда:

— А не груби соседу, козья чума! — учил внучку.

Антоновна… Маленькую, сухощавую бабулю бережно укладывают на носилки, долго смотрят вслед неотложке.

— Мужики! Надо хоронить человека. Ведь вот сын ее отдыхает на Канарах вместе с женой. Нужно самим справиться, — предлагает Порва.

— Я гроб завтра сделаю, — подал голос плотник.

— Ну, а мы могилу выкопаем, бабы помин подготовят, — добавил кто-то грустно. И только Лешка сидел, насупившись, будто воробей под дождем.

Антоновна для него была не просто соседкой. Она стала частью дома и двора. Вон клумба, а цветы посадила Антоновна. Кусты сирени под окнами, это она от своего дома принесла каждый куст и посадила на новом месте. Даже березу переселила под свое окно. На ней ночами соловьи поют. О жизни, о любви.

Нет Антоновны, а соловьи прилетели. Радуют живых. Значит, не зря жил человек, со смыслом, со своей задумкой и мечтой. А и умерла ли она? — задумался человек.

Мать в который раз выглядывает в окно, зовет сына на ужин, тот не торопится домой. И только звонок телефона растормошил:

— Леш, ну давай сегодня встретимся! — звонила Любаша. Смешная девчонка. Когда он звал на свиданье, она отказалась, теперь сама назначает. Что ей на ум взбрело, — удивляется парень.

— Так ты придешь?

— Само собой, но куда и во сколько?

— Давай через час…

— Это уже поздно. Мне завтра спозаранок на работу. Я не успею выспаться. Прости, но это моя беда. Если не отосплюсь, я не человек. Давай на другой день!

— Какой ты скушный, спать ложишься вовремя, а как же весна, любовь? Неужели вся жизнь сплошная проза? Поел и спать!

— Не совсем права, Любашка! Ведь у моего начальника есть привычка поднимать нас среди ночи и посылать на задание.

— И это надолго?

— Бывает до утра, тут, как повезет.

— До утра? С кем?

— С ребятами! Такими же оперативниками. Да ты что, забыла, где и как мы с тобой познакомились? Вспомни, во сколько разошлись, тоже утром. То-то и оно! В нашей работе все непредсказуемо, — назначил свиданье девушке на следующий день.

С Любой Свиридов познакомился совсем случайно. Позвонил в милицию комендант студенческого общежития. Попросил погасить драку. Сказал, что все студенты перепились и теперь стоят на рогах, не отличая своих от чужих. Что в общежитии побиты стекла и теперь пошла в ход мебель, а значит, будут трупы. Каждое промедление подобно смерти. Если что-то случится, вы будете отвечать. Я вас предупредил!

Оперативники выехали в полном составе. Предупреждение насторожило. Но комендант сгустил краски. Действительно, в холле дрались несколько парней. Спорили, кто выпивал в двух комнатах и выставил бутылки за дверь. Со студентами не стали разбираться, а всех проживавших в тех комнатах предупредили о завтрашнем выселении и о том, что вход в общежитие будет для них закрыт. Вот тут начались разборки, кто пил, кто нет, где правые, где виноватые. Разобраться в этом вызвали старосту курса Любу. Свиридов спросил девушку, знает ли она этих ребят и что может сказать о каждом?

— Нормальные ребята, такие же, как мы все. Они отмечали чей-то день рождения. Ни шума, ни скандала, ни драки никто не слышал. Но какой-то придурок выставил за дверь пустые бутылки, поленился вынести в контейнер. А может, кто-то специально вздумал всех засветить и указал коменданту на бутылки.