Женатый мужчина

— Нет! То есть стихи тоже хорошие, конечно… Но вообще-то, я имела в виду контракт на съемки фильма. С Томом Крузом. Бестселлер — это же потрясающе! Так значит, — я оглядела тенистый, изящный садик, — значит, вот как ты смог купить все это?

Он пожал плечами и сунул руки в карманы.

— Именно. Мне нужно было где-то жить, и пора уже было обзаводиться собственным домом. Моя берлога, как ты ее красноречиво охарактеризовала, превратилась в зону бедствия и стала уже предметом насмешек. Сырость и чердак, может, и подходящее место для обитания бедного художника, но я уже боялся заболеть воспалением легких. И тут на банковский счет поступил гонорар, а этот домик выставили на продажу. Район как раз подходящий, так что…

— Почему?

Он замолк и провел рукой по волосам.

— Что?

— Почему подходящий район?

Он повернулся и, прищурившись, посмотрел на увитую глицинией садовую изгородь.

— Ну, не знаю.

— Из-за Паскаль? — вдруг спросила я. — Она что, живет рядом?

— Опять ты со своей Паскаль! — Он откинул голову и рассмеялся. — Паскаль — мой декоратор.

— Декоратор?!

— Ей нравится, чтобы ее называли «дизайнером интерьеров». Она обустроила для меня этот домик, проследила за всем, вплоть до последнего мазка кисточки, диванной подушки, ставенки. Я полный ноль в дизайне, да и мне, честно говоря, наплевать, меня это совершенно не интересует — я только выбирал картины на стенах и книжки в книжных шкафах. Мне ее приятель порекомендовал. Я только сказал, что хочу светлую и просторную обстановку, а дальше предоставил полную свободу. — Он посмотрел на дом. — И у нее здорово получилось, как думаешь? Тебе здесь нравится? — Казалось, его очень заботит мое мнение.

— Еще бы! — выпалила я, разглядывая кухню с кремовыми стенами, светлую мебель и яркие турецкие коврики на деревянном полу. — Конечно, Джек, тут просто чудесно. — Теперь, когда я узнала, что Паскаль всего лишь декоратор, моя вражда к ней испарилась. «Умная девушка. И хорошенькая, — благосклонно подумала я, — и какие у нее красивые глаза, и…»

— О! — Я резко развернулась и взглянула на Джека. — Но вы же целовались!

— Нет.

— Целовались, целовались! Не морочь мне голову, Джек, я видела! Я заехала за тобой в тот день, когда была…

— У Чарли, — угрюмо пробурчал он.

— Ну да, у Чарли. Вы высунулись из окна спальни, как влюбленные голубки, нежничали и ворковали, и вид у вас был такой, как будто…

— Мы только что занимались любовью? Супер. Отличные новости. Именно такое впечатление я и хотел произвести. Видишь ли, в тот день мы выбирали ковры для спальни.

Я вытаращилась на него.

— Но зачем…

— Зачем мне делать вид, что здесь у меня любовное гнездышко? — Он посмотрел на меня широко раскрытыми голубыми глазами. — Затем, что в тот день ты сама пришла со свидания. Вся взъерошенная, в мятой одежде, распаленная горячими и чувственными объятиями своего страстного любовника-тигра. Я просто должен был разыграть тебя. Разве я мог позволить тебе подумать, что я все утро сравнивал эксмистерские ковры с вилтонскими? Тогда бы я почувствовал себя старой развалиной.

— Но… но ты же действительно ее поцеловал, — упрямо проговорила я. — Я помню.

Джек чмокнул воздух.

— Вот так? — Он вопросительно взглянул на меня.

— Ну…

— Без всякого сомнения. Поцеловал, точно подмечено. Три раза в щеку. На французский манер. Ведь наша Паскаль — настоящая француженка и ужасная кокетка, но не в моем стиле. Симпатичная декораторша, но ей не хватает серого вещества, если это не звучит слишком негалантно.

Он взглянул на меня. Взгляд его голубых глаз был тверд, и все же слегка трепетал в солнечном свете. Мне казалось, что его глаза бросают мне вызов. Я затаила дыхание.

— Но… но почему ты хотел, чтобы я так думала?

— Как думала, Люси?

— Что она — твоя любовница?

Он задумчиво почесал затылок и потер траву носком ботинка.

— Наверное, чтобы заставить тебя ревновать. Но ничего не вышло, не так ли?

— Но зачем тебе это? — не унималась я. Я шагнула к нему. Мы стояли очень близко. Совсем близко. Он перестал рассматривать траву и взглянул на меня.

— Ты хочешь знать?

— Да, — выпалила я. — Я должна это знать.

Тишина, последовавшая за этими словами, трещала, как от электрических зарядов. Наконец он откашлялся и заговорил тихим голосом.

— А я-то думал, что это совершенно очевидно. Я люблю тебя, Люси. Всегда любил. — Он медленно покачал головой; у него был озадаченный вид. — Ты что же, этого не знаешь? — Он внимательно посмотрел на меня, глаза у него были мягкие. Даже ранимые, пожалуй. И я сразу поняла, что он говорит искренне, не притворяется.

— Нет, — прошептала я. — Не знаю. Откуда? Господи, и давно? Джек, ты что, всегда?.. — Я была потрясена. Потрясена до такой степени, что села в кресло, которое, к счастью, как раз стояло за спиной. У меня подкосились ноги. Он поставил стул для себя спинкой вперед и сел.

— В общем, да, — задумчиво ответил он. — Я с самого начала полюбил тебя. С первого же дня.

— С первого же дня? Но ты никогда не говорил!