Женатый мужчина

— Извините, — пробормотала я. — Я не хотела… с ним все в порядке?

— Все хорошо, — хихикнула одна из сестер. — Все в порядке. Здоровый, крепкий мальчик — Она сняла маску и протянула мне малыша с широкой улыбкой на лице. — Думала, что придется назвать его Уинстоном, дорогуша?

Тут все они расхохотались, ударяя себя по бедрам и хватаясь друг за друга. Я смущенно улыбалась, глядя на маленький сверток, который и вправду розовел с каждой минутой.

— Я просто потихоньку схожу с ума, — пробормотала я. — Кто угодно сойдет с ума после таких схваток.

Да после любых схваток, раз уж на то пошло. Мэйзи… где Мэйзи? — Я оглянулась: меня вдруг охватила эйфория. Мне срочно надо было поделиться с кем-нибудь радостью. — Эй, нельзя ли позвать хоть кого-нибудь из моих родных? — со смехом произнесла я.

— Я здесь, дорогая, — раздался тихий голос из угла. Я повернула голову. Мэйзи была в комнате, но почему-то стояла за моей спиной, в тени, и прятала в рукаве носовой платок. Ее большие голубые глаза были полны ужаса.

— Нет, нет, Мэйзи, с ним все в порядке, все хорошо, — заверила я ее, одной рукой прижимая ребенка, а другой потянувшись к матери. — Не волнуйся, ему просто не хватало кислорода, а сейчас все в норме!

Она кивнула, подошла ко мне и взяла меня за руку, глотая слезы.

— Тогда я пойду скажу Лукасу, — пробормотала она. — Он в коридоре.

— Да, конечно, и Неду, — напомнила я, когда она собралась выйти. — Мэйзи, вы до него дозвонились? Попробуйте еще раз позвонить на мобильный или…

И тут я все поняла. Поняла, когда она опять повернулась ко мне лицом. По ее глазам я увидела, что случилось что-то чудовищное. В них таилось предзнаменование беды и страх.

Она покачала головой:

— Нет, я не дозвонилась. Но я попробую еще раз.

Я выпустила ее пальцы, и в моем сердце вдруг зародилось кошмарное предчувствие неизбежного. Я была парализована. Произошло что-то ужасное, настолько ужасное, что даже думать страшно. Что-то, о чем она не может мне рассказать — не сейчас, когда у меня на руках новорожденный. Когда прошло всего несколько минут после его рождения.

Я окаменела, мне было страшно, я начала дрожать. Через полчаса меня на кресле-каталке отвезли в отдельную палату, а Макса отнесли в детскую. Я лежала на кровати, парализованная страхом, и думала о том, что невозможно было вообразить. Так что, когда это случилось, я, как ни странно, была уже готова.

Вошли Мэйзи и Лукас. Они сели рядом на серые пластиковые стулья, лица у них были бледные и хмурые. И Лукас все мне рассказал. Ровным, тихим голосом, теребя в руках фетровую шляпу, с пепельно-серым лицом, он рассказал мне о том, как Нед спешил в больницу и потерял управление. Он решил срезать путь по дороге с работы, из видеомонтажной мастерской, и, говоря по мобильному телефону, слишком резко свернул и врезался в грузовик. Он не был пристегнут, пролетел сквозь ветровое стекло и умер мгновенно.

Теперь я помню, как на секунду у меня остановилось дыхание, и я подумала: вот так, наверное, чувствовал себя Макс, когда у него вокруг горла обмоталась пуповина. Мне казалось, будто меня душат. И в голове вдруг завертелись странные, неуместные мысли. Например, я подумала о том, что в тот самый момент, когда мой сын сделал первый в жизни вздох, его отец вздохнул в последний раз.

К счастью, после этого все воспоминания превратились в сплошное расплывчатое пятно: помню только, как дрожь переросла в неконтролируемую тряску, как кто-то накрыл меня одеялом и укутал, как маленького ребенка. Еще помню, что Мэйзи постоянно была рядом, все время держала меня за руку и не отпускала, и выглядела как девяностолетняя старуха.

Одно я помню точно: мне почему-то не приносили Макса. Может, думали, что я не хочу его видеть? Что это для меня слишком? Или по моему невнятному бормотанию они решили, что я его отвергну и вымещу на нем свое горе? В конце концов я просто села на кровати и стала орать. Медсестра с ребенком тут же прибежала по длинному коридору.

Бену тогда было четыре года, и кто-то должен был с ним поговорить: эту задачу взяли на себя Лукас и Мэйзи. Он пришел меня навестить. В моей памяти хранятся отдельные кадры того времени, но связной картины нет. К примеру, я помню, как Бен лежит на моей больничной койке и я прижимаю к груди его и Макса. Следующий кадр: Лукас отвозит нас домой; я на заднем сиденье, держу Макса, обнимаю бледного, молчаливого Бена. Потом мы оказываемся в подъезде моего дома, и нам предстоит преодолеть четыре лестничных пролета с колыбелькой на руках; Мэйзи открывает дверь наверху, и рядом с ней стоит моя сестра Ди, которая живет в Италии и только что прилетела: на их лицах застыла тревога.