Женатый мужчина

— Нет. Совсем наоборот. — Он допил джин.

— Забавно. — Паула подошла, взяла у него стакан. Ощутив ее близость, ее запах, Джон совершенно непроизвольно подался лицом вперед и коснулся губами ее губ. Она, как ему показалось, покраснела под прядями, упавшими ей на лицо, и вскинула голову, не отстраняясь, а как бы завершая движение от камина к столику с напитками.

— Значит, она из консерваторов? — продолжала Паула, как будто никакого поцелуя не было.

— Инстинктивно — да, но не по убеждению.

— А кто же будет устраивать приемы?

— Надеюсь, в Хакни-и-Харингее ей этого делать не придется.

— Это дела не меняет. Социалисты ведь приветствуют в женщинах независимость суждений. — Она вернулась к камину и протянула Джону его стакан.

— Все гораздо сложнее, — сказал он.

— А именно? — Она стала спиной к камину, глядя на Джона сверху вниз.

— Вопрос в деньгах, — сказал он. — Но это вас не должно интересовать.

— Меня интересует все, что вас касается, — сказала Паула, — но я не хочу лезть в вашу личную жизнь.

— Лезть-то, собственно, не во что. Все дело в том, что, если я стану членом рарламента, мои доходы сократятся и нам придется изменить образ жизни. А Клэр этого не хочет. Она считает, что игра не стоит свеч.

— Как странно, — тихо произнесла Паула, не поднимая глаз от стакана. — Другая бы на ее месте гордилась вами.

Она произнесла это с необычной для нее застенчивостью, и весь ее облик — резко очерченное, смуглое лицо и тоненькую стройную фигурку — словно затянуло дымкой несказанной, нежности. Джон поставил на столик стакан, поднялся и шагнул к ней. Взяв ее за плечи, он спросил:

— А вы гордились бы мной?

Она продолжала смотреть в свой стакан. Затем подняла глаза на Джона; во взгляде ее были страсть и одновременно боязнь.

— Да, — сказала она. — Я бы вами гордилась.

Он взял ее за плечи, прижал к себе, поцеловал, а она осталась неподвижно покорной — лишь едва коснулась его губами.

— Паула, — выдохнул Джон, и наступило молчание: он просто не знал, что сказать.

— Забавно, правда? — еле слышно прошептала она. — Мы ведь и видимся-то второй раз в жизни.

— Я бы зацеловал вас в первый же раз, — сказал он.

— Я тоже. — Она состроила насмешливую гримасу. — Но вы бы подумали, что я ужасно легкомысленна.

Он снова поцеловал ее.

— А вы, что бы вы обо мне подумали?

— О, то же самое. — Она засмеялась. — В любом случае я уверена, что я у вас — одна из многих.

— Из каких многих?

Она покраснела и улыбнулась:

— Ну… женщин.

— Ничего подобного.

Она недоверчиво взглянула на него.

— Только не говорите, что не целовались ни с кем, кроме своей жены!

— Ну, конечно, я…

— Я так и думала.

— Но я и не… — Он запнулся, подыскивая другое слово вместо «сластолюбец». — Нельзя сказать, чтобы я был слишком ветрен.

— Но и не слишком верен, насколько я слышала.

— Что же вы такое могли слышать?

— Насчет Дженнифер Крили.

— Что?! — Он насупился. — У меня был роман с Дженнифер Крили?

— А разве нет? У кого только с ней не было романа.

— У меня не было.

— О, извините. — Она чмокнула его.

— Мне безразлично, что думают другие, — сказал Джон, — но небезразлично, что думаете вы, и я вовсе не желаю, чтобы меня принимали за молодящегося Казанову…

Она не дала ему договорить, закрыв рот поцелуем.

— Ни в коем случае, — сказала она. — И мне безразлично, что подумают люди, за исключением, пожалуй… — Она замялась.

— Кого?

— Ну, вашей жены.

— Ей незачем знать, — поспешил сказать он. — И потом, наш брак весьма неудачен.

Она смотрела отсутствующим взглядом.

— Нельзя, чтобы я встала между вами и Клэр, — произнесла она. — Я не хочу разбивать вашу семью.

— Нет, — отвечал Джон. — Вы не можете разбить то, что уже разлетелось вдребезги.

Они сели рядом на диван, рука в руке, и заговорили пылко, торопливо — так бывает, когда люди вдруг обнаружили близость взглядов. От неловкой позы у Джона затекла рука, потом нога, и ему хотелось сесть поудобнее, но он боялся переменить позу, чтобы Паула не подумала, будто он хочет отодвинуться от нее. Но потом он все же поднялся и пошел в ванную комнату.

Там он с удовольствием оглядел сияющую чистотой ванну и экзотические шампуни, кремы и лосьоны, расставленные на фоне цветного кафеля. Все было совсем непохоже на то, к чему он привык у себя дома, где ванна была вечно в грязных разводах, на полочке валялись тюбики с выжатой зубной пастой, а сама полочка была вечно залита микстурой от кашля. На обратном пути он прошел мимо спальни Паулы и заметил, что широкая кровать разобрана, но вместо смятых простыней и одеял он увидел лишь вмятинки на краю, где она спала. Судя по этим вмятинкам, спала она одна.

— Вы сегодня куда-нибудь собираетесь? — спросил он ее, возвращаясь в гостиную.

Она помедлила.

— Нет.

— Может быть, поужинаем вместе?

— А разве вам не нужно домой?

— Я позвоню Клэр и скажу, что мне надо съездить в Хакни.

— Только не считайте себя обязанным мне.

— Нет, — сказал Джон. Он подошел к телефону и набрал номер. Трубку снял Том. — Позови, пожалуйста, маму, — попросил Джон.

— А она наверху, моет Анне голову.

— Значит, Анне лучше?

— Да. Завтра собирается в школу.

— Тогда передай маме, чтобы не ждала меня к ужину.

— Ладно.