Женатый мужчина

– У них все в порядке, – торопливо проговорила я, отчаянно желая сменить тему. – М-м-м… – Я закрыла глаза и положила в рот кусок сыра, подумав, что мне хватит смелости его разжевать. Но на деле это оказалось намного труднее. Я затаила дыхание. – Вкуснятина! – простонала я. О боже, какая блевотина! Что, если меня сейчас вырвет? Я перекатывала мерзкий сгусток во рту. Потом схватила стакан, сделала большой глоток и, как по волшебству, проглотила сыр вместе с водой.

Он улыбнулся.

– Пикантный, правда?

– О да! – промямлила я.

– Попробуй салат.

– Спасибо.

Я положила на тарелку огромную гору зелени, чтобы заесть «пикантный» вкус, и принялась наворачивать за обе щеки, все время улыбаясь и хрустя, как довольный кролик, чтобы доказать, как все это вкусно, и тут… о боже, нет. Уксус. В салатной заправке! Уксус я ненавидела больше всего на свете – клянусь, обычно я ем все подряд, но уксус… Я с несчастным видом опустила вилку и уставилась на гору салата на тарелке. Я поклялась, что, если когда-нибудь мы с этим мужчиной достигнем духовной гармонии, я расскажу ему всю правду о салатных заправках и сыре, но сейчас, когда он так старался ради меня… Проклятье. Я подняла голову и увидела, что он на меня смотрит.

– Ты есть не можешь, – выдохнул он, причем довольно взволнованно.

– Да! – призналась я и поняла, что это удобная отговорка. Я даже изобразила, что мне тяжело дышать – впрочем, это было нетрудно. – Да, не могу. Я даже глотать не могу.

По какой-то причине эта новость обрадовала его еще больше. Он оттолкнул тарелку.

– И я тоже, кажется, не могу. – А потом страстно проговорил: – Да ну ее, эту еду!

Я замерла, парализованная от возбуждения, застыв на железном стуле. И что это значит? «Да ну ее, эту еду»?

– Жалко, все пропадет, – пролепетала я, но решительно оттолкнула тарелку, последовав его примеру. Мы, плавая в море взаимного притяжения, смотрели друг другу в глаза, наслаждаясь нашим собственным, личным пиром, который был намного вкуснее, чем еда.

– Все бесполезно, – прошептал он, – я больше не могу противостоять. Я делал все, что мог, чтобы вести себя осмотрительно и галантно, но… боже мой, Люси…

Через секунду он вскочил на ноги, бросился на меня с объятиями, и мы слились в бесконечном поцелуе. После сыра и уксуса это было такое облегчение, и знали бы вы, как страстно он целовался!

Мы сплелись разными жизненно важными органами и потихоньку стали пробираться в квартиру, постанывая от волнения и не в силах разлепить губ, но в молчаливом согласии двигаясь в направлении кухни, в относительный комфорт и уединение дома. Правда, двигаться было трудно, потому что он то сжимал в ладонях мое лицо, то шарил по спине, то… ой… опять хватал за шею, и ничего мы толком не видели…

– У-у-упс! – Тут досталось цветочному горшку. Он упал и рассыпался на мелкие кусочки. Потом Чарли прошипел: «О черт!» Это он наступил на острый терракотовый осколок.

Но наконец мы оказались в квартире, медленно миновали кухню и двинулись, как я поняла, к спальне, располагавшейся на первом этаже. Только вот поцелуи становились все более и более интенсивными, и, похоже, нам грозила опасность так и остаться на кухне. Более того, мы с неизбежностью приближались к кухонному столу. Хотя в последующее свидание кухонный стол показался бы мне вполне заманчивой перспективой, в первый раз мне хотелось бы устроиться поудобнее, так что я решительно подтолкнула его в коридор, поцеловав в губы и потянув за воротник рубашки.

Остановившись у первой же двери, я нащупала за спиной ручку, повернула ее и смело навалилась на дверь. Под весом наших тел она открылась нараспашку, мы упали и оказались в чулане под лестницей в горизонтальной, но довольно неудобной позе.

– О боже, извини! – пролепетала я из-под Чарли.

– Ничего страшного, – пробормотал он в ответ, расстегивая мне блузку.

И тут я в ужасе распахнула глаза. Значит, по его меркам, и чулан для этого дела сойдет? Я так не думала, но и возразить не могла. Мало того, что он навалился на меня всем весом, так в рот мне попала метелка для вытирания пыли, а в спину уперся пылесос. Хотя, в принципе, в чулане довольно просторно и темно, так что не будет видно ни целлюлита, ни растяжек. Его руки шарили по моему животу, и тут вдруг у меня в ушах резко зажужжало. Мы замерли, не расцепляя объятий, и в ужасе вытаращились друг на друга.

– Что это? – тупо спросила я, прекрасно понимая, что это.

– Звонят в дверь, – ответил он.

В полутьме мы испуганно смотрели друг другу в глаза.

– Они уйдут, – сказал он. – Когда-нибудь им надоест. Мы стали ждать, онемев от страха, полуодетые, но звонок раздался снова. Пронзительное, настойчивое жужжание, которое на этот раз сопровождалось стуком в дверное окошко.

– Черт, – выругался Чарли.

В стекло снова постучали. Он заколебался, а потом произнес:

– Подожди здесь, я посмотрю, кто это.