Женевьева (СИ)

Маг обманчиво медленно сворачивал плеть, всё время косясь на мой трезубец. И вдруг золотой хвост со щелчком развернулся, целясь мне в голову. Я резко наклонилась и услышала, как жалобно скрипнуло дерево за спиной, рассеченное чужой магией. Не медля ни секунды, нанесла ответный удар. Колдун отпрыгнул, чертыхаясь и отплёвываясь от разлетевшейся земли. А магический заряд на трезубце снова опасно потрескивал. Но я не успела и вынуждена была снова уклоняться от огненной плети. Я прыгала из стороны в сторону, не приблизившись ни на шаг. Маг не подпускал меня к себе, понимая, что тридент убьёт его сразу. Пока он сворачивал плеть для следующего удара, я своей магией преобразовала заряд на зубьях, и в опешившего колдуна полетели земляные стрелы. Он выставил щит, но некоторые всё-таки попали в цель. Мужчина пошатнулся, сгибаясь под ударами, но при первой же возможности атаковал меня, вынудив отступить. У меня перехватило дыхание от вида золотой потрескивающей ленты, летящей в меня. Пришлось сильно прогнуться назад, чтобы не быть перерезанной пополам. На миг перед глазами пронеслось ночное небо, усыпанное звёздами, и яркая вспышка чужой магии. Выпрямившись, я ударила в ответ, стараясь сбить мужчину с ног. Он устоял, только припал на одно колено. А потом уже мне снова пришлось защищаться. Колдун начал непрерывной бой восьмёркой, при котором плеть охватывала большую площадь. Я не могла ни отскочить, ни подпрыгнуть на нужную высоту. Спасаясь, вбежала по стволу дерева и прыгнула, сделав сальто. Краем глаза заметила, как полетели щепки, когда гумхард разбил толстую кору. А я уже бросилась вперёд и направила на врага свой тридент. Удар! Ещё один! Теперь маг защищался, не рискуя разворачивать плеть на таком близком расстоянии, чтобы не покалечиться самому. Он выхватил короткий меч, которым обычно бьются гоблины, и ударил сверху. Но я успела подставить древко трезубца. Металл возмущённо зазвенел. Мы кружили вокруг друг друга, нанося удары и выискивая слабые места в защите. Я тоже почувствовала вкус боя, когда кровь бурлит, когда сливаешься с оружием и только ждёшь удобного случая, чтобы атаковать. Мне казалось, я чувствовала, когда колдун нападёт, когда замахнётся. И в один такой момент, вскинула тридент так, чтобы лезвие меча оказалось между зубьями. Тут же крутанула рукоять, вырывая оружие из рук соперника. Гумхард упал в густую траву, его золотой хвост погас. Маг, оказавшись беззащитным, заорал от бешенства, а я замахнулась для последнего удара…

И внезапно на поляне стало холодно как в склепе. А возле моего соперника появились те самые призраки. Тот, который говорил со мной, открыл рот как тогда на дороге. И я наконец поняла, что значила его фраза: призраки хотели забрать не нас с Силь, а этого мага. Я неуверенно нахмурилась, не зная как быть, но потом, пятясь, ушла с поляны. Хотя, когда закричавшего колдуна подбросило в воздух, дёрнулась обратно, чтобы помочь, но тут же почувствовала чью-то руку на плече.

— Нет, — Гриолк отрицательно покачал головой. — Это опасно: мы на их территории.

Я переминалась с ноги на ногу, чувствуя себя до крайности неуютно. Да, там, на поляне, был мой враг, но я убила бы его быстро и безболезненно, в бою. А стоять и слушать мученические крики было невыносимо и… и неправильно как-то! Но вождь крепко держал меня, пока призраки не исчезли, а маг не остался лежать сломанной куклой.

Другие гоблины искали сбежавших, а я всё ещё стояла не в силах отвести взгляд от убитого. Потом подобрала с земли брошенный гумхард и на рукоятке увидела надпись.

— «Принадлежит роду Кабус си Сайопи».

Прочитала и вскрикнула от обижающей боли, инстинктивно отбрасывая раскалившуюся рукоять. Затаив дыхание мы с гоблинами смотрели, как надпись выгорает. Алые буквы плавились одна за другой, пока не исчез последний завиток. Гумхард в последний раз вспыхнул и погас, став чёрным, словно покрытым гарью.

— Вот и всё, — резюмировал Перкон и, не обращаясь ни к кому конкретно, сказал: — Когда-то очень давно в этом лесу некроманты замучили отряд гоблинов. Говорят, с тех пор души убитых бродят здесь и не успокоятся, пока их убийцы не исчезнут с лица земли.

— Ты хочешь сказать, что этот Кабус си Сайопи — потомок одного из убийц? — спросила я.

Перкон пожал плечами и ушёл к остальным.

— Я вообще считал эти рассказы обычными страшилками, чтобы дети в лес не ходили, — признался Блатмерт.

Мы не сговариваясь, снова посмотрели на тело убитого.

— Покажи руки, — Гриолк потянул меня за локоть.

Я, опомнившись, глянула на свои ладони — здоровые, розовые.

— Ожога нет!

Вождь недоверчиво нахмурился и провёл пальцем по коже, запуская влюблённых мурашек. Я рвано выдохнула и забрала руку. Моё сердце билось так сильно, что я боялась быть услышанной.

— Ты остановилась из-за призраков? — спросил Гриолк, отпуская меня.

— Да, когда сообразила, что значили те слова.

— Какие слова? — не понял гоблин.

Я прикусила язык, но было уже поздно. Близость этого мужчины плохо действовала на меня.