Жених для Дарины

и страшно глаз его горит.

– Прости, мой милый, я молю!

Тебя лишь только я люблю!

Никто другой мне и не нужен!

Тебя я вижу своим мужем.

– А он?! Ты с ним мне изменяла?!

Делила с ним ты одеяло? -

опять он бросил ей в лицо.

– Верни сюда мое кольцо!

И больно за руку схватил.

И сжал ее, что было сил.

Безумным взглядом он глядит.

Не говорит он, а рычит.

И вены вздулись на висках.

И овладел Дариной страх.

Она рванулась, побежала,

потом споткнулась и упала.

На угол острый налетела.

И голова вдруг загудела.

И кровь по полу потекла.

В тот миг Дарина умерла.

И вот сознание проснулось,

из мрака черного вернулось.

Глядит она по сторонам.

Вокруг нее густой туман.

То ли стоит, то ли парит,

то ли на облаке висит.

И где она, не понимает.

И все Дарину здесь пугает.

И непонятно как, откуда,

он был как будто отовсюду,

бесстрастный голос прозвучал:

– Тебя Господь на суд призвал.

– Не может быть! Я умерла?

– Мы разберем твои дела.

А там решим, как быть с тобой:

в раю найдешь ли ты покой,

или в аду тебе страдать.

Так что вы можете сказать?

– Кто вы? Здесь кто-то есть еще?

И кто-то тронул за плечо.

– Не бойся, Дара, я с тобой, -

сказал ей Ангел за спиной.

– Я защищал ее, как мог,

от смерти лишь не уберег.

За ней дурного я не знаю,

ее поступки понимаю.

Не убивала, не крала.

И не желала людям зла.

– Но я с тобой не соглашусь.

Я доказать вину берусь.

На голос Дара обернулась

и в страхе к Ангелу метнулась.

То Демон, сразу поняла.

Вокруг него клубилась мгла.

Лицом он мрачен, страшный взгляд.

Глаза огнем его горят.

– Парням любовь она внушала,

она пленяла, искушала.

И до греха их доводила.

И в смерть Ивана заманила.

Из-за нее на то решился

и с жизнью сам навек простился.

Дарины ядом он отравлен,

самоубийцей в ад отправлен.

Она хотела возразить,

но их не смела перебить.

Ей слова даже не давали.

Они судьбу ее решали.

И бесконечен жаркий спор,

но суд выносит приговор:

– Как искусителем был змей,

того вина всегда сильней,

кто искушал и соблазнял.

Он древней истине не внял.

Не так виновен соблазненный.

Он только раб, слуга покорный

того, кто в грех его толкнул

и в сеть порока затянул.

Таким суда решение будет:

Дарина в ад сейчас отбудет.

Она и ахнуть не успела,

как вниз куда-то полетела.

Но ее кто-то подхватил

и в темном вихре закружил.

Она узнала те глаза.

И в них плескалось море зла.

– Я знал, что будешь ты моя, -

сказал он, страсти не тая.

Он гладил волосы и плечи,

шептал любовные ей речи.

– Да как такое может быть?!

Как можешь так ты говорить,

что ты давно меня любил!

Ведь жизнь мою ты погубил!

– Что жизнь, что смерть, мне все равно.

Мне важно было лишь одно:

тебя себе заполучить,

в свои объятия заключить.

И вот к дверям они спустились.

И с лязгом двери отворились.

И ад увидела она.

И им была поражена.

И вопреки всем ожиданиям,

всем представлениям и сказаниям

здесь нет огня – могильный холод.

Волной накатывает голод

по свету. Мрак и тьма кругом.

– Теперь, Дарина, здесь твой дом.

И люди ходят, словно тени,

похожи все на приведений.

Людские лица отрешенны.

И каждый взгляд опустошенный.

И боль лавиной навалилась.

За сердце девушка схватилась:

– Ах, отчего такая мука?!

Но тишина, вокруг ни звука.

Внутри все будто разрывалось.

Страдание в ней не помещалось.

– Твоя душа тебя терзает,

так за грехи все отвечает.

Но скоро боль твоя пройдет.

На смену ей тоска придет,

печаль, а следом и забвение

тебе пошлется в утешение.

Над Дарой Демон наклонился:

– Но ты ведь знаешь, я влюбился.

Твои я раны залечу,

твои страдания облегчу.

Ты на любовь мою ответь!

Зачем же эту боль терпеть.

– Уйди! Не друг ты мне, а враг, -

у Дары ненависть в глазах,

– Что про любовь сказать ты смеешь?!

Ты сердца даже не имеешь!

И он ушел. Она осталась.

И долго муками терзалась.

Потом чуть-чуть полегче стало.

И вот с земли Дарина встала,

бездумно двинулась вперед.

Куда, зачем она идет?

В сознании пусто, звон в ушах.

Ее оставил даже страх.

И долго так она бродила,

но ничего не находила.

Везде все то же, все одно,

лишь только холод да темно.

И время здесь не существует.

И ветер свежий здесь не дует.

И вдруг на тень она наткнулась.

А та как будто улыбнулась.

– Привет, Дарина, это я.

Узнала ты, любовь моя?

Но я ответа не найду,

как очутилась ты в аду.

– Зачем так, Ваня, поступил?

Ты нас обоих погубил.

Во всем мою вину признали.

Как видишь, строго наказали.

– Прости, не знал я, что творю,

что не себя, тебя гублю!

За что ж тебя-то наказали?

Наверно, правды всей не знали.

Один во всем я виноват.

Но будь хоть трижды я распят,

не смог иначе б поступить.

Не в силах я был разлюбить.

Я слишком слабым оказался, -

он на коленях ей признался.

– Прошу тебя, Иван, не надо.

Я нашей встрече очень рада.

Я знаю, есть вина за мной.

И чтоб вернуть себе покой,

должна прощения просить.

Как мне вину ту искупить?

Ведь я тебя на грех толкнула, -

и тяжело она вздохнула.

– Прошу тебя, ты не грусти!

За все, за все меня прости!

– Не должен здесь ты находиться.

С несправедливостью смириться

теперь уж точно не могу.

И раз решила, помогу!

Она куда-то убежала.

Ивана мука вновь терзала.

А Демон снова мрачный ходит.

Себе он места не находит.

Не понимает, как случилось

то, что Дарина разозлилась,

с его любовью не смирилась,

страдать покорно согласилась.

Да, план его не состоялся.

Он от отчаяния метался.