Жених для Красной Шапочки, или Чудовище моей мечты

Когда вдали замаячили огни родного дома, Джетт сменил звериную ипостась на человеческую. Возможность контролировать перевоплощение несказанно радовала, но тускло мерцающий кристалл в амулете, висевшем на шее, напоминал, что все это лишь временная мера. Зачарованный камень будет постепенно гаснуть, а уснувшее заклинание, наоборот, просыпаться и набирать силу. Если не закрепить брак полноценным обрядом и не влюбить в себя молодую жену, последнего оборотня из рода Дан ждет незавидное будущее. Специально или нет, но отомстил Калеб Джетту по полной, и ладно бы только ему, так еще ни в чем не повинную Александру в свою авантюру втянул.

Мысль о художнице одинаково пугала и согревала. Он не знал, как она отреагирует на его приход, и морально готовился к вполне обоснованным и заслуженным обвинениям, но видеть ее хотелось до дрожи. Убедиться, что Аля в полном здравии: как физическом, так и душевном. Коснуться ее, обнять.

Наоми скрупулезно изучила браслет, ставший переносчиком проклятого заклинания, и максимально ослабила чары, так что в истинности собственных чувств Джетт больше не сомневался. Ему действительно нравилась Аля. Как никто раньше. Он почти ничего о ней не знал, но ведь у них впереди целая жизнь – познакомятся! Если она даст ему шанс.

Смотрящий тяжело вздохнул, задавив на корню несвойственную ему неуверенность. Привычно поправил волосы, прикрывая поврежденную часть лица, повыше подтянул штаны, одолженные ведьмой, постоял еще немного на пороге, удивляясь, что навстречу не выскочил Рэй. Потом решил, что его тоже зацепило магией сна, на которую расщедрилась Наоми, вписав очередной долг на счет лесника, и решительно открыл дверь, чтобы едва не наступить на хвост спящего пса, на котором, свесив лапки, дрыхла рыжая белка.

Опа! А хулиганистая нечисть здесь откуда? И почему Рэй это допустил? Или зверье стало живым антидепрессантом для Алексы, и потому пес отнесся к визиту белок лояльно? Где, черт возьми, Аля?

Джетт стремительно пересек прихожую и очутился в просторной гостиной, объединенной с кухонным уголком и столовой. Там было темно, но разве это проблема для оборотня? Зоркий глаз отмечал каждую деталь и… начинал нервно дергаться. На длинной столешнице рядком выстроились чашки… много! Будто чаевничала здесь не одна девушка, а тьма гостей. Посередине этой посудной композиции стояло большое блюдо для фруктов, на котором в обнимку с надкусанным яблоком мирно спал еще один рыжий грызун.

Та-а-ак… чем дальше – тем «веселее». Выходит, пока пара диверсантов сбивала квадрокоптер, пытаясь задержать Джетта, остальные тут устраивали вечеринку. Однако!

Бегло осмотрев комнату, хозяин обнаружил связанный из занавесок гамак, в котором покачивались еще две белки, судя по торчащим из тканевого кокона хвостам. И на диване были белки! И на ковре возле камина – тоже! Причем вместе с Алей, рассыпанными веером эскизами и красками, разбросанными по полу. Взгляд Джетта скользнул по женской фигурке в ярко-красной маечке (не в той, в которой она приехала, а в новой, с довольно скалящимся черепом на груди), по округлым бедрам в коротких шортиках, по стройным босым ножкам, на которых, похоже, рисовали не кисточкой, а лапками.

На картине, лежавшей поодаль, был изображен белый оборотень, танцующий с платиновой блондинкой в ледяном зале. Передний план занимала чаша с полупрозрачными цветами, казавшимися Джетту хрустальными. Он не собирался заострять внимание на творчестве Алексы, но полотно цепляло глаз, вынуждая разглядывать детали. Лапа мохнатого кавалера бережно обнимала партнершу за талию, другая сжимала ее тонкие пальчики. Пара кружилась в снежном вихре, источая флюиды счастья. Джетту даже показалось, что он слышит музыку, видит движение, ощущает эмоции нарисованных персонажей.

Тряхнув головой, лесник отогнал наваждение и, отринув сомнения, решительно подошел к спящей девушке. Полюбовался ею где-то с минуту, затем осторожно забрал белку, которую она использовала вместо подушки. Зверек недовольно дернул лапкой, но так и не проснулся – похоже, заклинание Наоми было действительно мощным. Достав из домика, сложенного из папки для эскизов, очередного незваного гостя, Джетт вынес на крыльцо обоих. Потом прошелся по комнате, собрал остальных белок и тоже отправил досыпать на улицу.

Убедившись, что в комнате больше нет рыжей нечисти, способной испортить его задумку, он убрал краски и листы, бережно перенес картину на стол, невольно восхищаясь мастерством художницы, переоделся в джинсы и зажег свечи, которые расставил на полу. Затем опустился рядом с Алей, чтобы, наклонившись к ней, шепнуть в чуть приоткрытые на вздохе губы:

– Доброе утро, солнышко.

Удар коленом в живот был неожиданным и весьма ощутимым. Джетт отшатнулся и исподлобья уставился на Алексу. Она несколько раз моргнула, фокусируя на нем взгляд, а потом радостно взвизгнула и повисла у него на шее, умудрившись завалить на мягкий ковер.

– Это ты… ты! Прости, я думала, это не ты, – выпалила Алекса, убирая с его лица волосы.

– А кто? – глухо спросил Джетт.