Жених и невеста

– Зинушка, – глажу её по голове и через большую силу шлю себе на лицо улыбку: самой впору голоси, – ну ты, ёлки-коляски, тожа, ей-пра… Да в свои в шестнадцать ты любому раскрасавцу – праздник! А ты веру кому дала? Колюшку!.. На двенадцатый всего-то полез годок… Да что он понимает!

Я поискала глазами в толпе Колюшка.

Стоит, басурманская кровь, руки в боки, глаза в космос. Вроде не об нём и песня.

– Ну что, бездипломной ты мокроносый спец по ножкам, что ж даль думаешь? Думаешь, раз на весь девчачий отрядко ты один кочетиного семени, так те всё и дозволено?

– Ма…

– Не мамкай! Ишь, у него ума полна сума да ещё назади торба! Я сразу тебя не брала… Нечего тебе на курсах путаться!

Выговариваю, а самой жалко на него глядеть. Того и выжидай, слезьми брызнет.

– Ну, ма-а… Я боль не буду…

– Не буду, не буду… – упала я в его колею, остановилась. Перевела дух, мягче уже так повела: – Иль ты совсем выбежал из ума? Пойми… По малым по годам твоим никто тебе трактор не даст. На что ж тогда курсам вольной слушатель? Молчишь… Скажи тепере, ходим мы с тобой в пятые классы?

– Ну…

– Лучше учи уроки. Не лети сюда посля школы. К те вон вчера за компанию с четверками да пятёрками прошмыгнула в дневник и тройка. Вина на курсах?

– Неа! То по немецкому. Немецкий я и не подумаю учить! Немец на нас напал, а я учи его язык? Фигушки ему!

– Учить не учить… Не твоего умка забота!

– Вот-вот! Я тож так считаю… Не учу и вообще брошу на немецкий ходить!

– Ты мне дурьи песни не пой. Раз велят – учи. Всё хорошо учи. Я, – смеюсь, – строго не взыщу, наладься таскать одни пятерки. Таскай на здоровье, только внапрасну не рвись надвое, на школу да на курсы. Твои, Колюшок, курсы попереди.

11

Впотьмах и гнилушка светит.

Занималось у меня двенадцать девчаточек.

Все хорошо отучились. Весной выехали пахать-сеять.

Теперь я им бригадирша.

Поначалу Зине не находилось прицепщика. Колюшок заходился было пойти.

Зина вовсе не против, раз он больше не лип с критикой про ножки. Но по малости его лет дала я полный отвод, пристегнула к водовозке.

Дело это не могильное для подлетка. Зато край как всем нужное.

Начерпает из колодца воды в бочку, хлоп караковую и за милую душу пошёл-поехал от загонки к загонке.

Приедет, бывало, и дивуется, а чего это девчаточки мои всем базаром заводят трактор.

Трактора у нас плохие были что. Чуть чего – глохнут в борозде.

Одной не провернуть заводную ручку; сбегаются девчаточки, всем налегают калганом. Сильно отбивало руки. Мы приладили верёвочку к рукоятке, тянули за верёвочку.

По ночам – а мы наичаще работали в поле по ночам – в большой строгости не разрешали зажигать фонари: с неба ещё немец заметит. Фронт же под боком! А по раскрытой нашей воронежской степи ох и далеко-о видать…

Приладишь на передке коптушок (пузырёк с керосином) и пашешь.

Ещё только готовишь земелюшку к родам, а пред глазами богатая рожь колышется спелая… Залюбуешься… забудешься… Запоешь про себя нашу:

– Милый мой,
Уж пшеница созрела,
А луга те давно отцвели,
Друг любимый,
Я, как ты велел мне,
Выполняю заветы твои.
Урожай на полях так прекрасен,
Каждый колос высок и тяжел.
Нужны руки рабочие, кадры,
На полях тоже нужен дозор.
Пригодилось твое мне ученье,
И твой трактор на полном ходу.
Завтра, друг мой, чуть свет, спозаранку,
Я его на уборку веду.
За меня, мой хороший, не бойся,
Про тебя я здесь помню всегда.
Скоро, скоро опять мы сойдемся,
Мой любимый, танкист, навсегда.
Знай, что я на фронтах урожая
Так сражаюсь за счастье страны,
Как на танке, врагов поражая,
Ты дерешься, родной тракторист.

Пашешь, пашешь да вдруг на ровном месте забуксуешь. Что за напасти?

Скок наземь и ну ощупкой смотреть-выверять, по какой по такой причинности буксуешь. На поверку оказывается, «Универсал» упёрся носом в стог.

Сразу того стога с трактора не увидать…

Стог что!

Стог обошёл да поняй далей.

А вот если поломка какая…

Запасных частей при нас ни на показ.

Поплавились подшипники, полетели шатуны иль ещё с чем беда – кидай поломку на горб и за пятнадцать вёрст своим ходом в МТС. А тот же коленчатый вал тянет под шестьдесят кило.

Ходили в обычности по две.

Ты несешь, товарка рядом бежит – отдыхая.

Нести напеременку ещё туда-сюда…

12

Некуда оглядываться,

когда смерть за плечами.

Как ни трудно было, а с первым военным севом управились к часу.

Мне даже грамоту дали «За стахановский труд в посевной 1942 года».

Только отсеялись, ан хлоп приказ эвакуировать МТС.

Построили мы в колонну трактора и на Воронеж.