Жених из Ада(СИ)

- Ой, ты такая дрянь порой, - закатил глаза Хань, посмеиваясь. Он знал Минсока уже третий год, но все равно никак не мог понять его настоящий характер. Казалось, что тот постоянно менялся. – Ну а вообще… Изначально же мы стали с Бэкки любовниками из-за того, что ему не везло в любви. Всегда не везло, если подумать. Я слышал, что он встретил своего альфу, но тот не признал его, представляешь? – Лу грустно вздохнул. – Он тогда так отчаялся… Говорил, что он – никому не нужная омега, пил много, даже хотел переспать ему назло с каким-то альфой, чтобы тот оставил на нем свой запах. Я едва сумел его уговорить. Все же когда твоим любовником был только омега, да еще и лучший друг, это не то же самое, как если бы ты спал со всеми подряд. Мне кажется, что он до сих пор хранит себя для Него. Я порой жалею, что я… Не поступил также. Но тогда я верил, что делаю все верно.

Грустно улыбнувшись, парень быстро мотнул головой, а затем натянул широкую, но немного неуверенную улыбку:

- Впрочем, теперь я опытный и классный. И моему мальчику со мной точно повезло. Так ведь, Мин?

- Конечно, - улыбнулся Ким, мягко сжимая плечо друга пальцами. – Ему определенно с тобой повезло, Хань.

Что-то весело прощебетав про то, что Ким хороший парень, раз это понимает, омега загрузил папки в пакет и поспешил домой, где, по его словам, должна была начинаться новая дорама, которую он ждал уже больше полугода. Минсок даже сказать ничего не успел, как за Лу закрылась дверь.

Парень вздохнул, ощущая странное волнение, которое охватывало его после всего услышанного. Сердце билось туго, с болью, пульсировало в висках и горле, так, что дыхание спирало.

А потому, когда раздался тихий стук, парень сначала подумал, что это его ребра треснули, не иначе.

- Можно, хен? – перед ним стоял Бен собственной персоной… и Ким пожалел, что все же это были не ребра. Он кивнул, позволяя омеге зайти и прикрыть за собой дверь, а затем резко сделал шаг к нему навстречу.

- Бэкхен, я…

- Минсок, я…

- Должен с тобой поговорить! – выпалили они оба и, замерев на мгновение, рассмеялись, снимая неловкость, возникшую между ними в этот момент.

- Говори первым, - кивнул старший, и Бэк испуганно заерзал, будто тут же забыл все слова. Он на миг зажмурился, а потом уверенно подошел к альфе и робко коснулся его щеки ладонью. Чтобы тут же прошептать:

- Ego ad te pertinentium genera, domine. Corpore meo - templum tuum ius dicebam… - Бэкхен едва сдержал стон, увидев, как поначалу глаза Минсока в изумлении распахиваются, а потом темнеют от желания. Альфа резко притянул его к себе за поясницу, зарычав, и Бэкхен наклонился к самым его губам, выдыхая тихое: - Volo ut maneat vobiscum.*

- Черт возьми! – простонал Минсок, тут же припадая к искусанным губам жадным, нетерпеливым поцелуем. Бэкхен уж было подумал, что Чанель определенно опасный и странный, раз знает слова, которые способны заставить человека так себя вести, но он очень быстро отказался от любых мыслей. Было не до этого. Неожиданно властный и сильный Ким крепко прижимал его к своему телу и терзал губами и языком его рот. Это не шло ни в какое сравнение с ласковыми и игривыми поцелуями Ханя. Минсок подчинял и показывал, что он – альфа. Он сильный, он может сломать Бэкхена. Он целовал так, как будто голодный, будто путник в пустыне, дорвавшийся до воды. И Бэкхен, кажется, умирал, растворялся и совершенно таял, путая пальцы в темных волосах и не сдерживая сладко-хриплых стонов. Его кожа горела от такой их близости, а широкие сильные ладони, блуждающие по его спине, лишь заставляли ее вспыхивать все больше.

В миг, когда Мин оторвался от него, чтобы дать вздохнуть, и укусил парня за губу, Бэкхен прогнулся в его руках, чувствуя, как желание захлестывает его. Он стал мокрым уже от одного поцелуя. Он жадно вжимался в старшего, с восторгом понимая, как тот напряжен. Ким дышал сквозь оскаленные зубы, а от прежнего серьезного и милого парня не осталось и следа.

Хищник, дорвавшийся до жертвы.

- Ты прекрасен, - прошептал Бэкхен, изучая кончиками пальцев любимое лицо. Тяжело дыша, Минсок схватил его за руку, приникая к пальцам губами и не разрывая их зрительного контакта.

Омега был опьянен, омега горел и жаждал, его сладкий, чарующий аромат заставлял Минсока рычать все громче, сжимать пальцы сильнее и оставлять на тонкой коже метки-синяки. Рваные поцелуи покрывали шею и плечи мальчишки, пока его одежда, едва ли не разрываемая альфой, летела на пол, а затем Минсок попросту толкнул Бэка к столу, заставляя наклониться, и жадно провел языком по его позвоночнику. Когда зубы альфы сомкнулись на шее под ухом, клеймя омегу, Бэкхен задрожал от боли и удовольствия, чувствуя, как ноги перестают его слушаться. Он безвольно навалился на стол, царапая его, но Киму было этого мало. Ухмыльнувшись, он прошептал:

- Прими меня.