Жених моей сестры

– Рома, блядь, – почти рычит Яр. – Ты можешь свой недотрах в другом месте компенсировать? Отъебись от Нюты, я за нее отвечаю, понял?

– Понял, понял! – примирительно поднимает руки Рома. Но когда Яр отвлекается, сует мне салфетку с номером телефона и шепчет быстро: – Позвони, когда большой брат перестанет следить за тобой. Ты классная.

Я машинально прячу салфетку в сумку, хотя звонить ему не собираюсь. Никогда.

Нет, Рома довольно милый, хоть и немного навязчивый, но для меня сейчас существует только один парень. Тот, который так сильно хлопает дверцей машины, когда мы в нее садимся, что даже стекла дрожат.

Настроение у Яра после так хорошо прошедшего обеда с друзьями – ужасное. Он злой. Очень злой.

И я не понимаю почему.

Глава 14. Рубиново-красный

Яр

От ненависти тяжело стучит в висках, и я стараюсь выровнять дыхание, чтобы хоть как-то успокоиться, но не получается. Желание оторвать Роме руки никуда не исчезает. Сука, если бы я знал, что он будет свои яйца к Нюте подкатывать, я бы, блядь, его к ней на пушечный выстрел не подпустил. Он еще и номер ей свой сунул, мудила. А она взяла.

Вот с чего меня больше всего кроет. Что она этот номер телефона – взяла.

– Яр? – осторожно спрашивает Нюта, касаясь тонкими пальчиками моего плеча. – Что-то случилось?

Я злобно дергаюсь, сбрасывая ее руку, и молчу. Не надо быть гением, чтобы понять, от чего меня так сильно плющит. От острой бешеной ревности. Такой сильной, что я, кажется, все зубы себе раскрошил, сдерживая свою ярость. А так безумно хотелось рявкнуть на Рому, чтобы он перестал на Нюту так пялиться и чтобы грабли свои от нее убрал.

Останавливает только то, что я не имею права. Ни на нее, ни на ревность. Но ревности на это плевать – она жрет меня безжалостно, откусывая огромные куски и впиваясь в меня своими острыми зубами.

– Яр? – снова спрашивает Нюта, теперь уже в ее голосе слышно беспокойство. – Все хорошо?

Нет. Все плохо. И я не представляю расклада, при котором у нас может быть все хорошо.

– Все нормально, – цежу я сквозь зубы. – Три часа уже, мне на работу надо. Закину тебя в мастерскую и поеду.

– Я что-то не так сделала, да? – растерянно говорит Нюта, и за этот страх, который мелькает в ее самых красивых на свете глазах, мне хочется себя убить. – Прости, пожалуйста.

Мне хочется впечатать кулак в приборную панель, хочется выбить ногой дверь, хочется сделать хоть что-то, чтобы выплеснуть эту злость и бессилие. Почему ты такая хорошая, Нюта? Какого хрена ты такая искренняя и настоящая и продолжаешь видеть в людях только светлое, даже когда у тебя есть сестра, которая безостановочно поливает тебя грязью? И родители, которым очевидно на тебя плевать?

– Ты тут не при чем, – каждое слово царапает горло и падает тяжело, словно камень. – И если… если он тебе понравился…

Я замолкаю, потому что просто физически не могу это договорить. Потому что у меня красный туман перед глазами от одной только мысли, что кто-то другой, не я, будет ее касаться. Обнимать, целовать, водить на свидания…

– Кто понравился? Яр, я тебя не понимаю… – вспыхивает Нюта, но тоже замолкает, не закончив предложение. По ее лицу вижу, что она догадалась, о чем я. Вернее, о ком.

Но прежде чем я успеваю что-то сказать, она удивленно выдыхает:

– Подожди, так ты что… ты ревнуешь что ли?

Я молчу. А Нюта вдруг горько улыбается:

– Смешно. У тебя-то это откуда? Я разве давала повод?

– Ты взяла… телефон.

– Это не значит, что я собиралась по нему когда-то звонить, – шепчет Нюта, глядя на меня, и в ее огромных глазах все читается так ясно, что только слепой бы не разглядел. Она быстро хватает сумку, вытаскивает из нее салфетку с номером Роминого телефона и сует мне ее в руку. – Возьми, если тебя это так раздражает. Просто… ну разве ты не видишь? Я не захочу с кем-то еще. Я просто не смогу, Яр. Мне не повезло влюбиться в тебя. Сильно влюбиться. И с этим я уже ничего не смогу сде…

Я рывком дергаю Нюту на себя и впиваюсь в ее мягкие губы отчаянным поцелуем. Салфетка с телефоном падает куда-то на пол, и я потом обязательно найду ее и выброшу. Порву, сожгу… Но потом. Это все будет потом. Сейчас в моих руках она, такая тонкая, такая нежная, такая нужная. Нюта так льнет ко мне, доверчиво распахивая свои губы, на которых еще остался вкус заказанного ею фруктового чая, что у меня рвет крышу наглухо. Я ласкаю тонкие плечи, пробираясь ладонью за ворот футболки и чувствуя пальцами гладкость и нежность ее кожи, а потом облизываю хрупкие ключицы, мечтая оставить там яркий собственнический засос.

Хочу пометить ее.

Хочу заставить стонать от удовольствия.

Хочу стать ее первым.

Хочу, хочу, хочу ее… Хочу до безумия, так сильно и яростно, что в голове не остается ничего. Ни одной здравой мысли.

– Нюта, – жарко выдыхаю я, лаская губами аккуратную мочку уха и вдыхая свежий запах ее гладких волос. – Я не могу… Прости. Я пиздец как хочу тебя. Хочу сделать своей. Еще немного… и я разложу тебя прямо тут, в машине…