Жених под елкой

– Не в деньгах дело, – задумался тот, – ваш папаша платит. А если вы начнете кричать и просить о помощи? Шеф нас убьет.

– За что это он нас убьет? – К ним присоединился поднявшийся наверх Шкаф. – Привет, кукла! Как спала?

– Шкаф, у тебя такие добрые глаза, – начала Света. – А как тебя мама в детстве звала, идиотом?

– Нет, придурком, – изумленно ответил тот.

– Не говори ей больше ничего, – посоветовал товарищ, – это она так на жалость давит!

– Хитрая рыжая бестия! У-у-у-у, какая хитрая. Ничего я не расскажу.

– А я и так все знаю. Ты Шкафов, или Гардеробов, или Шифоньеров, следуя вашей нехитрой бандитской логике.

– А вот и не отгадала, – обрадовался Жираф, – он Табуреткин!

– Табуреткин?! – опешила Светлана, втягиваясь в игру слов и кличек. – Не могу проследить ассоциативную цепочку. Только – табуретка-стол-шкаф. Но если учитывать ширину плеч и общий размер пустоголового организма, вероятно, с какой-то долей объективности…

– Куда ее понесло?

– Умная, как папаша ейный. Не к слову будь помянут! – У Жирафа опять зазвонил мобильный телефон. Он ответил и внимательно выслушал, кивая. – Шкаф, шеф говорит, что у нее где-то есть мобильник! Она только что ему эсэмэску прислала с поздравлением. Горя всякого пожелала в новом году и крупных неприятностей.

– Ну и детки, растишь их, растишь, воспитываешь, воспитываешь, а потом из них вырастают непослушные рыжие бестии, – хмыкнул Шкаф и пошел на Свету. – Куда спрятала мобильник, кукла?! По-хорошему отдавай.

Телефон зазвонил опять. Жираф внимательно выслушал, кивая.

– Избежать.

– Чего?

– Шефу вторая эсэмэска пришла, в первой все не поместилось. Во второй одно слово – избежать. Он требует, чтобы мы нашли ее мобильник!

– Вот кретины! – вскрикнула Светлана, стараясь не бояться огромного бритоголового парня с хмурым выражением дебильного лица. – Эсэмэска на самом деле прикольная! Это поздравление такое: «Желаю горя и всяческих несчастий и тому подобного и так далее в новом году избежать». То есть на самом деле…

– Когда она успела отправить? – почесал лысую макушку Жираф. – Она же с нами тут разговаривала.

– Операторы сотовой связи тоже люди, – вздохнула Светлана, – и празднуют.

– Вот уроды! – рявкнул Шкаф. – Это они вчерашние эсэмэски только сегодня рассылают.

– Точно, – кивнул Жираф. – А что делать с телефоном?

– Кукла, отдавай по-хорошему.

– Нет у меня ничего!

– А как ты эсэмэски папаше отправляла?

– Голубиной почтой!

– То-то я слышал, – нахмурился Жираф, – ночью что-то курлыкало.

– Ну, ты, идиот, – проскрипел зубами Шкаф.

– Сам придурок!

– Слушайте, мальчики, а не сходить ли нам в ресторан? И выпить за примирение сторон.

– Телефон сначала отдай!

– А если я скажу, где он, то вы накормите меня?

– А, пошло, пошло. Я говорил, что путь к усмирению женщины лежит через желудок. Накормим, говори, где твой мобильник.

Светлане очень хотелось есть, к тому же никакие эсэмэски никому она не посылала, ее выкрали в одном свадебном платье с фатой и шубке с туфлями. Были еще чулочки с подвязочками, которые должен быть срывать зубами счастливый новобрачный Эдик Бочкин, трусики-стринги, лифчик пуш-ап… Телефона не было! Но бритоголовые так настаивали! А есть так хотелось!

– Я выбросила его в окно.

– Зачем?

– Вас испугалась.

– А-а-а! Боится – значит уважает.

Парни подбежали к окну и склонились, изобразив зорких соколов. Под окном снега было – завались, разгребать в поисках мобильного телефона его можно было до самой весны. А еще лучше – просто подождать, пока он растает сам и обнажит подснежники и мусор.

– Будем работать днем, – вздохнул Шкаф.

– И ночью, – подобострастно добавил Жираф.

– Днем, я сказал. – Шкаф дернул окно. – Не открывается!

– Ты же сам их запечатал, чтобы они не открывались! Для того чтобы она не сбежала… Сбежала!

Светлана схватила свою шубку и кинулась на выход. Убежать далеко и надолго ей помешало женское любопытство – в стороне от ее дома, не так далеко, чтобы не разглядеть, но и не так близко, чтобы рассмотреть хорошенько, опять прошел парень – копия Эдика Бочкина. Светлана в изумлении остановилась, пялясь на мираж. Мираж шел не один, на нем висела смазливая девица модельной внешности, карикатурного образа, это когда художник достоверно изображает характер блондинки. Девица звонко смеялась и издали, издевательски задорно, махала рукой Светланиным окнам, полностью игнорируя ее саму.

– Бо-о-очкин, – процедила Светлана, сжимая кулаки. – Это ты?!

– А это мы! – На выходе нарисовались бритоголовые тюремщики, схватившие ее за руки.

– А-а-а, двое из ларца, одинаковы с лица, – задумчиво проговорила Светлана, не сопротивляясь.

– Сволочи лучше, – поморщился Жираф. – Достовернее. Шкаф, а чего она не вырывается?

– Что-то придумала, – набычился тот.

– Мальчики, – обратилась к ним Светлана, когда они вернулись в комнату. – Жорик и Табуреткин!

– Лучше сволочи! – прокричал Шкаф. – Она меня пугает, Жираф.

– Мальчики, папа приказал вам меня охранять? Так ведь?

– Так.

– Значит, вы должны будете ходить за мной везде и, если что…

– Не, ходить нельзя.