Женихи и невесты или кое-что про любовь. Сказка и жизнь

Елизавета. Боже мой, боже мой! Еще утром — думала ли?! (Смотрит за штакетник). Ищет. Ищет. Возвращается… (Вбегает на крыльцо, делает вид, что выходит из дома).

Трофим (возвращаясь). Ах, вы уже дома! А я искал…

Елизавета. Мне надо ужин приготовить… (Берет со стола чайник).

Трофим. Вместе приготовим. (Тоже берется за чайник).

Елизавета. Что вы! (Пытается отнять чайник). Вы меня и так… я кругом в смущении… Да вы, верно, пошутили?

Трофим. Пошутил?! У меня намерения самые серьезные.

Елизавета. Так быстро все. (Отдает чайник). Я, право, не знаю, что и думать.

Трофим. Лизанька! Что тут думать? Любовь, это… это ведь субстанция!

Елизавета. Что?

Трофим. Субстанция. Это значит — дремлющая сила.

Елизавета. Ага, понимаю…

Трофим. Она приходит, как… как морская волна к берегу. Идет сильно, могуче, но, в общем, спокойно, вроде бы дремлет. А возле берега вскипает.

Елизавета. Вы так говорите… художественно.

Трофим. Потому что вы — мой берег. Я, приблизившись к вам — вскипел. Вот и все. Все понятно.

Елизавета. И все-таки… Вы такой… видный… А в Москве столько девушек. Красивые есть. А вы до сих пор холостой. Это непонятно.

Трофим. Елизавета Феофановна! Чего тут не понять. Это все просто. Девушки, конечно, там есть. Но у меня — особые потребности… Непонятно? Ну, как бы вам это объяснить? Сложно все, конечно… В общем, нет для меня в Москве достойной девушки.

Елизавета. Вы просто меня… переполняете.

Трофим. Переполню, переполню! Вы на море бывали?

Елизавета. Н-нет… Все собираемся, да у Нерона все дела.

Трофим. К черту дела! Я вас нынче же повезу на берег моря! На целый бархатный сезон! Там наши министерские дачи. Я там каждый год отдыхаю.

Елизавета (переводя дыхание). Господи!

Трофим. Вот именно! Я хочу, чтобы счастье из вас прямо плескалось! (Будто опомнившись). Боже, да я сам… выплескиваюсь! (Отдает ей чайник). Простите. Пойду, покурю. Успокоюсь… (Торопливо уходит через калитку).

Елизавета (взволнованно). Голова кругом идет! «На целый бархатный сезон»… «Чтоб счастье из вас плескалось». И все — культурно, без всяких там… Другой сразу руки распускает. Этот даже поцеловать не пытался… (пожав плечами) почему-то… (Голос Мошкиной) «Нерон Феофаныч! Неро-он? Где вы?» Возвращаются. Не буду мешать. (Уходит в дом).

Клава (в дверях). Все развивается, как говорит Гриша, диалектически.

За изгородью крадется Лупандин, смешно маскируясь газетой, почти на коленях вползает в калитку, бросается в дом. Но, увидев Клаву, шарахается назад, к самому столу, приседает на корточки. Клава скрывается в доме. Вбегает Мошкина.

Мошкина. Нерон Феофаныч? Где вы? Нету… (Идет вокруг стола. Лупандин торопливо ползет в противоположную сторону. Мошкина поворачивает обратно, чуть не сталкивается с Лупандиным, но тот успевает скрыться под столом. Мошкина садится у стола).

Появляется Елизавета с ведром.

Елизавета. Павла Петровна! Что же вы так мало погуляли?

Мошкина. Ах, Лизанька! Кажется, я… Пропала я, Лизанька.

Елизавета. Неужто… влюбилась? Павла Петровна!

Мошкина. Уму непостижимо! Я всегда была такая холодная… Бесчувственная, как бревно. Все мужчины говорили: у вас, Павла Петровна, вместо сердца даже не лед, а кусок антрацита. Лед тает иногда… (Всхлипывает). Что же мне делать, Лизанька?

Елизавета. Ну что делать… Прежде всего — успокоиться.

Мошкина. Уму непостижимо! Еще на вокзале, едва глянула на Нерона Феофаныча — и сразу… как бы это объяснить…

Елизавета. Понятно. Любовь-то эта самая… как субстанция.

Мошкина. Какая субстанция?

Елизавета. Дремлющая сила… которая вскипает.

Мошкина. Да, да… Глянула на него — и… земля из-под ног поплыла. В груди упало что-то…

Елизавета. Отдохнуть вам надо, дорогая… Успокоиться. Все будет хорошо! Нерон — он хороший для жизни. Самостоятельный. Покладистый. Пойдемте.

Мошкина. Да, пойдемте. Нет… Пойду, еще поищу его. Пропала я. Пропала! (Уходит. Мошкина — на улицу, Елизавета — в дом, оставляя ведро).

Лупандин (вылезает). Это я, я пропал!!!

Входит Трофим.

Трофим. Нерон Феофаныч! Ну, как погулялось?

Лупандин. Что? (Вздрагивает). Это вы?.. Я… знаете ли… Ваша сестра… Мне неудобно, конечно… Однако я должен с вами поговорить, как мужчина с мужчиной.