Женись на мне, дурачок!

— Я вижу ее всего второй раз, и это нужно сказать сразу. У меня замечательная жена и никто другой мне не нужен. Потому и не люблю подавать напрасные надежды, не хочу, чтоб эта милая девушка страдала, ей и так хватило горя, — мотнул я головой. — И вас хочу предупредить: не ищите здесь приключений. Иначе… вы меня разочаруете.

— Понял, — с невольным уважением хмыкнул командир, внимательно рассматривая меня, словно видел впервые. — Пойдем посмотрим, что там все делают. Ты ведь не станешь рассказывать в подробностях ваши проблемы?

— Пока сам не разберусь, не стану. Не обижайся, это не потому, что я не доверяю вам. Слишком часто гибнут те, кто что-нибудь знает.

— Ну-ну, — загадочно хмыкнул он и первым вышел в ночь, освещенную только россыпью по-южному ярких звезд, маленькой лампой и жаром очага, вокруг которого суетились Зара с язвой.

Хотя сегодня это прозвище совершенно не подходило вредному парню — он был сама любезность и предупредительность. Я тихонько толкнул Кадина в плечо и, показав ему взглядом на вьющегося вокруг художницы друга, сделал страшные глаза.

Он понимающе кивнул и позвал:

— Рудо, пойдем польешь мне, я умыться хочу.

Парень сначала досадливо дернул плечом, как кот, которого отвлекают от миски со сметаной, но, расслышав что-то знакомое только ему в интонации командира, послушно пошел следом в темную глубину садика.

Молчун, резавший при свете лампады овощи на маленьком столике, сообразительно глянул им вслед, потом на меня и хитро ухмыльнулся. Ох, чует мое сердце, этому тоже придется объяснять правила поведения. Или оставить это на Кадина? Мне сейчас нужно решить, с чего начинать завтра поиски и какие приемы конспирации применить. Простая история Джуса с каждым днем пахнет все хуже.

Проснулся я на рассвете, потянулся и понял, что впервые за несколько дней выспался нормально. Свернул постеленное у двери в комнату Зары одеяло, на котором спал, и вышел в утреннюю свежесть.

— А вот и начальство, — встретил меня веселым и ехидным блеском глаз язва.

Он уже разводил огонь в очаге, на котором стоял закопченный пузатый чайник. Рядом на скамье сидел Кадин, нарезая тонкими ломтиками холодное мясо. Интересно, а куда они-то так рано собрались? Проходя мимо парней, подумал я и тут же одернул себя. У них могут быть свои дела, не зря же они что-то ищут в городе.

Когда я, умывшись, вернулся к очагу, к язве и командиру уже присоединился молчун.

— Обсудим план действий, — оглянувшись на дверь, деловито начал Кадин, и до меня наконец дошло, куда они собрались.

— Парни… — начинаю нелегкий разговор, прикидывая, какими словами сказать, чтобы их не обидеть, что обойдусь своими силами, — давайте я просто схожу, без всякого плана, и посмотрю, а вы пока будете охранять Зару.

— А как мы будем с ней объясняться, если ты не вернешься? — серьезно смотрит Кадин. — Нет, одного мы не отпустим. И не надо так смотреть. Мы ввязались в это дело по своей воле, значит, все будет поровну — и хлеб, и опасность.

— Кадин, я, конечно, рад, что вы решили мне помочь… Но уходить от погони я умею лучше вас. Если буду один, то уйду от любого, а если мне нужно будет тащить с собой еще кого-то, мы попадемся вместе.

— Ты вор? — пристально смотрит Дирам.

— А похож?

— Нет, — решительно качнул головой командир, — нисколько не похож. Скорее наоборот… ищейка.

— Нет, не простая ищейка, — тем же задумчивым тоном продолжает разговор Рудо. — Похоже на тайный отдел… или, как у короля Торреля, око.

Я, ничем не выдавая своей осведомленности в этом вопросе, все с той же невозмутимой насмешкой слушал эти предположения, но внутри у меня все сжалось при этих небрежно брошенных словах. И роль язвы при Кадине со второго места переместилась на первое. Теперь я не сомневался, что все его дурачества, на которые я насмотрелся за эти дни, были только игрой. Очень хорошей игрой.

— Торрелевым очам тут делать нечего, — буркнул Дирам, — они приравниваются к шпионам.

— Но это не значит, что они сюда не ходят, — задумчиво на меня поглядывая, заключил командир.

Ну и чего они добиваются? Хотят меня запугать или пытаются намекнуть, что вычислили, кто я на самом деле? Ничего это им не даст. Я умею молчать, и вывести меня из себя невозможно.

Дребезжание толстого гвоздя о стенки треснутого колокольчика раздалось как раз в тот момент, когда на пороге появилась румяная со сна Зара.

— Ой, дядя! — пискнула девушка и рванулась к калитке.

Я в два прыжка догнал художницу и, обхватив одной рукой за талию, второй зажал ей рот.

Дирам метнулся в дом, видимо, за оружием. Рудо, прихватив большой кухонный нож, неслышными шагами двинулся к калитке, бдительно посматривая на верхний край дувала.

— Иди в комнату и ни слова! — подталкивая Зару к дому, прошипел я и бросился за развесистый куст кизила.

Кадин уже сидит за кустами шиповника с другой стороны дорожки.

Колокольчик задребезжал снова.

— Кто там? — женским голоском пискнул Рудо и отскочил за стену.

— Это я, Саир. Открывай, девочка.

— А где твой ключ? — пискнул Рудо и метнулся к другой стене.