Женись на мне, дурачок!

— Сбегаю в город, и весь к вашим услугам, — хмыкнул я.

— Рудо возьмешь?

— Если не станет снимать читэру, уж больно ему идет этот наряд, — пошутил я.

— Могу все время в ней ходить, раз тебе так понравилось, — с притворной обидой буркнул язва. — На что только не пойдешь ради друзей.

А про друзей он сказал не просто так. Как бы ни шутил и ни дурачился Рудо, но цену словам знал. Да только и я ее знал. Если назвался другом, то будь им, а не просто числись.

— Ну, сейчас очень невыгодно быть моим другом, — пытаюсь деликатно отшутиться, однако Кадин этой шутки принимать не захотел.

Без стеснения прошел в мою комнату, уселся на лежанке и вопросительно уставился на меня.

— Рассказывай.

— Не стесняйся, — мурлыкнул Рудо, устраиваясь рядом с ним.

— Меня подождите, — держа в руках кувшин с холодной колодезной водой, в дверях появился Дирам.

— Это мужское собрание?

Не успел он удобно устроиться на ковре, как в комнату заглянула Зара.

Меня начинает душить нервный смех. Да они хоть понимают, в какую передрягу пытаются влезть? Устроились поудобнее, глазки горят любопытством. Ну прямо детки, пришедшие послушать страшную сказку!

— Здесь Джиль хозяин, его спрашивай, — предупредил девушку Кадин.

Можно подумать, сами они о чем-то спрашивали! Ввалились и требуют объяснений. Впрочем… а вот с этого мы и начнем.

— Входи Зара, садись, — снимая одеяла с низкого сундука, приглашаю я. — И рассказывай все по порядку, твоя история намного старше.

Глава 4

Возле башни переноса по-прежнему дежурили охранники хана, но народу было намного меньше. Те, кто сообразил, что в ближайшие дни этим способом попасть в великое королевство Этавир им не удастся, ринулись искать другие пути. Корабли теперь отходят от пристани, тяжело груженные товарами, в пассажирских каютах и под навесами на палубах не бывает ни одного свободного места. Торговцы срочно собирают к отправке караваны и обозы, а на тумбах, где оставляют заявки наниматели, каждое третье предложение зазывает высокой оплатой проводников и воинов-наемников.

— Интересно какого… ему пришла в голову эта мудрая идея, — ехидно шипел Рудо, читая правила для желающих воспользоваться башней переноса.

Сегодня для разнообразия гулять в читэру была моя очередь. А язва щеголял новенькими сапогами, джетскими серыми штанами и синей рубахой с золотой вышивкой, которая очень шла к его желтоватым глазам и шоколадным пышным волосам, отросшим почти до плеч.

— Не так громко, — тихонько пискнул я.

— Молчи, женщина! Сколько раз тебе говорить: не открывай рот, когда муж рядом! — высокомерно отчитывал язва, но сегодня я не запоминал его слов, чтобы назавтра отомстить.

Мне было не до того. Мой амулет, почти две декады молчавший, вдруг ожил, и это могло означать только одно. Отвернувшись от «мужа», внимательно рассматриваю измученную долгим ожиданием толпу, пытаясь определить — кто? По условиям конспирации, у связного должно быть не меньше трех присущих истинному облику признаков… вот только варьироваться они могут в любых сочетаниях. А я пока ни в одном из присутствующих не нахожу больше одного. Впрочем, пока даже и не представляю, кого искать. Не этот и не этот… и уж точно не эти двое… И тут мой взгляд падает на низенького писаря, сидящего за переносным столиком у самого входа. Вот у него есть один… второй… и даже третий признак. Но ведь этого не может быть?!

Он же из канцелярии хана! Каким образом он может быть… курьером? Тем более моим. Заметив, что писарь поднял голову от бумаг и обводит толпу равнодушным, усталым взглядом, осторожно поднимаю сначала правую руку и тру висок, потом повторяю этот жест левой рукой.

Писарь скучающе вздохнул, поднял левую руку и, сдвинув набок тебетей, почесал затылок. Потом не спеша переложил стило в левую руку и проделал то же самое правой.

Отзыв совершенно верен, но я еще сомневаюсь. А вдруг… нет, такого быть не может. Я подношу обе руки ко рту и изображаю кашель. Причем пальцы при этом переплетены совершенно определенным образом. Писарь в ответ на это задумчиво потер согнутым пальцем левой руки кончик носа, заставив меня устыдиться своих подозрений. В конце концов, не мое это дело, как они сумели провернуть такой фокус.

Теперь мне нужно было сообщить курьеру, где меня можно найти, а для этого подходил только один способ. Нужно было подать заявку.

Толкнув локтем в бок все еще ворчащего по поводу слишком смелых жен Рудо, направляюсь к столу, где продают бланки заявлений.

— Ты куда? — шипит вслед оторопевший на миг язва.

— Дорогой, — пискнул я, — ну будь же мужчиной! Купи наконец эту бумажку.

Растерянность, мелькнувшую было во взгляде Рудо, не смог заметить никто, кроме меня, так быстро она сменилась возмущенным недовольством.

— Я сам знаю, когда и что покупать! Но только ради того, чтобы ты не пилила меня потом три дня… — на публику буркнул он и подошел к казначею, продающему небрежно наштампованные бумажки.