Женитьба Белугина

Агишин(целуя ее руки). О, целая жизнь не стоит этой минуты!

Андрей показывается в дверях и уходит.

Елена(заметив Андрея, встает). Он видел!

Агишин. Ничего, пусть привыкает… Приласкать немножко — вот и все! (Уходит.)

Елена. Но все-таки надо поправлять дела… Теперь у меня опять силы, и вот сейчас проба!

Отходит к стороне. Входит Андрей.

ЯВЛЕНИЕ ТРИНАДЦАТОЕ

Андрей и Елена.

Андрей(не замечая Елены). Мне почудилось, мне почудилось!.. (Хватает себя за голову.) Нет, я видел здесь, здесь… Господи! или в самом деле почудилось, что ли!

Стоит в задумчивости. Елена подходит к нему сзади.

Елена. Об чем, об чем? Разве женихи задумываются?

Андрей молча смотрит на нее.

Что за грозная туча на челе вашем?

Андрей. Так, мне что-то почудилось или померещилось!

Елена(хохочет). Ха, ха, ха! Не то ли, что у меня Агишин руки целовал? Ха, ха, ха! Извольте сейчас его вызвать на дуэль! Хотя я еще и не ваша, хоть он, как старый знакомый, мог горячо пожелать мне счастья и целовать мои руки, но вы вызовите его на дуэль и убейте, убейте непременно!

Андрей. Коли так-с, извините!

Елена. Ах, как это мило! Он ревнив, он… Отелло! (Смеется.) Это мне нравится. Значит, он и вперед будет ревновать, а кто ревнует, тот любит!

Андрей. Вот все и свалилось! Вы все можете — я погубить, и осчастливить человека! (Берет руку и целует.) Эта ручка-с… ну, одно слово, ваш-с — что хотите, то со мною и делайте!

За сценой музыка.

Елена. Пойдемте танцевать.

ДЕЙСТВИЕ ЧЕТВЕРТОЕ

Декорация первого действия. Та же комната, но богаче отделанная и обставленная. Фамильные портреты стоят на полу, а вместо них висит дорогая картина.

ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ

Прохор, один, обметает мебель.

Прохор. Старики с фабрики приехали; два раза присылали узнать, дома ли. Ну, где, мол, скоро ль их дождешься? За город кататься поехали! Авось хоть при стариках-то угомонятся немножко, а то ведь это наказанье сущее: каждый день либо с утра до поздней ночи, либо с вечера на всю ночь, а ты до четырех утра не спи, дожидайся их! (Подходя к портретам.) Что эти идолы-то тут стоят! Прибрать бы их, да не знаю, куда повесить.

Входит Настасья Петровна.

ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ

Прохор и Настасья Петровна.

Прохор. Сами пожаловали…

Настасья Петровна(садясь). Ждала, ждала, Да уж моченьки моей нет… Часа четыре как с железной дороги приехали; сижу у окна да гляжу, как сыч.

Прохор. Теперь, чай, скоро будут; потому если на вечер куда, так переодеться домой заедут.

Настасья Петровна. Как тебя звать-то?

Прохор. Прохором, сударыня!

Настасья Петровна. Ты, что ли, Прохорушка, Андрюшу-то одеваешь?

Прохор. Нет, у них свой камердинер есть; а мое дело — передняя, да вот комнаты убрать, ну, опять у стола — мало ли дела!

Настасья Петровна. А почивают-то они где?

Прохор. Андрей Гаврилыч (показывая налево) вот здесь, на своей половине, а Елена Васильевна (указывая направо) — у себя, на своей-с.

Настасья Петровна. Как, врозь?

Прохор. Так точно. Как следует.

Настасья Петровна. Неужели и всё так?

Прохор. Всё так-с, как следует, как завсегда у господ бывает — на две половины.

Настасья Петровна. Да ведь муж-то и жена — одно, какие ж тут две половины? Коли бог сочетал воедино, на что же пополам-то делить?

Прохор. Уж это не нашего ума дело. Стало быть, так следует. Надо полагать, что так лучше, либо мода такая, а то кто б им велел!

Настасья Петровна. Что это ты, уж не врешь ли, Прохорушка?

Прохор. Что мне, помилуйте! Обыкновенно две половины: и гости, ежели к Андрею Гаврилычу или по делам, так они у себя принимают; а ежели к Елене Васильевне — так они на своей половине принимают.

Настасья Петровна. И гости-то разные?

Прохор. Разные-с.

Настасья Петровна. Ну, а чай как поутру?

Прохор. Завсегда врозь: потому Андрей Гаврилыч раньше встают и чай пьют, а Елена Васильевна позже — и кофе кушают.

Настасья Петровна. А обедают?

Прохор. Кушают вместе, уж это везде так.

Настасья Петровна. Ну, то-то уж, а то ведь это все одно что чужие. А согласно живут-то?