Женитьба дядюшки Жиля (СИ)

Оказывается, с собой были взяты корзины с едой, на земле расстелили плащи, а принц расстегнул свой, бросил на траву и пригласил Мадлен располагаться. Она села с удовольствием – ноги устали с непривычки и тряслись мелкой дрожью, их оказалось очень хорошо вытянуть на траве.

Какой он молодец, этот принц, думала Мадлен. Ну когда бы ещё она выбралась просто в лес, просто к реке, просто прогуляться? Вся обычная еда здесь казалась необыкновенно вкусной, и свежий хлеб, и сыр, и мясо, и яблоки, и вода из реки – тоже. У неё не было ножа, поэтому принц резал для неё кусочки и передавал, и чистил яблоко от косточек, и наливал воды в кубок. О чём они говорили? Да кто ж знает, чему-то смеялись все – и мальчики принца, и охрана господина Лионеля, и они оба – тоже.

А потом принц предложил немного пройтись по берегу – перед тем, как поворачивать обратно.

Он предложил ей руку – как будто они оба были в королевском дворце, и повёл вдоль реки. И говорил о каких-то глупостях – лягушках, жабах, чем они отличаются и где живут, и что-то там ещё.

- Вы прямо знаете об этих несчастных лягушках всё, - улыбнулась она.

- Знал бы всё – не говорил бы сейчас всей этой ерунды, - вздохнул он.

- А что бы говорили? – удивилась она.

- Да не говорил, делал, - он повернулся к ней, наклонился и поцеловал.

Взял и поцеловал. Сначала – легко коснулся губ, потом – сильнее и глубже, но всё равно очень нежно. А она…

Её не так часто целовали, чтобы вот прямо хорошо знать, что делать-то. Если тебя целуют. Если тебя целует мужчина, который… который занимает всю ту часть её мыслей, которую не заняли дети. И отвоёвывает себе ещё и ещё – понемногу каждый день.

Когда он отстранился, она даже чуть не всхлипнула – как, и всё? Продолжения не будет? Её перебудораженное нутро горело, дыхание сбилось, а что у неё написано на лице, она и думать боялась. И это… так всегда? Когда целуют? С интересом, с желанием, а не просто так? Она что-то упустила в этой жизни?

Она так и стояла с разинутым ртом, держась за обе его руки, а что там у неё в глазах было – одному богу известно. И ещё ему, наверное – он-то видел. Улыбался – очень тепло улыбался.

- Мадлен, - начал было принц.

- Ваше высочество, вы там где? Его преосвященство нам головы поотрывает, если до заката не вернёмся! – раздалось из-за прибрежных кустов.

Принц поцеловал обе её ладони – по очереди, взял за руку и молча повёл к месту обеда.

Там уже собрали все остатки еды и посуду, и плащи, и всё, что ещё было надо.

- Возвращаемся? – спросил у неё принц.

- Конечно, - еле слышно выдохнула она.

Он сам подсадил её в седло. Вот просто взял руками и поднял. И сам тоже забрался в седло легко – но с правой ноги.

Весь обратный путь Мадлен думала о том, что случилось у реки. И что, вот ради этого люди теряют головы? Она-то никогда не теряла, а может – просто не из-за кого было? Не встретилось ей такого мужчины, который восхитил бы её настолько, что она потеряла бы голову? И стыд, и честь, и что там ещё бывает?

Но сейчас она свободна и… И что?

Ответа на этот вопрос у неё так и не родилось до тех пор, пока впереди не замаячила знакомая серая башня.

Во дворе Мадлен собиралась поблагодарить принца за чудесную прогулку, но к ней уже летела от крыльца Мари.

- Мамочка, спаси Аделин! Её нужно немедленно спасти!

Жиль спешился, подошёл к рыжей кобыле и снял Мадлен с седла. Всю обратную дорогу она молчала, и он не нарушал её молчания – пусть. Пусть думает, вдруг надумает что хорошее. В ответ на его поцелуй она не вырывалась и не убегала, только хваталась за его руки и смотрела огромными глазами, будто не знала, что делать – за каким деревом она замужем-то была? Детей породить он сумел, а жену любить – и не пытался?

И теперь Жиль, откровенно говоря, надеялся на милый ужин в семейном кругу, а потом, когда девочки отправятся спать, можно и о них двоих подумать, так ведь?

Но к Мадлен уже неслась через двор с громким воплем средняя девочка, Мари. И кричала что-то про Аделин, которую надо спасать.

- Что случилось, детка, где Аделин? – госпожа Мадлен уже вытирала дочке слёзы и что-то ещё невесть откуда взявшимся платком.

- Она там, снаружи. Не ругай её, пожалуйста, она не виновата, это всё гадкий Жак Рокар!

Вот так новости. Мало досталось поганцу? Что он ещё вытворил? Госпожа Мадлен интересовалась тем же самым.

- Что произошло? Где это – снаружи?

- Аделин убежала от Николь, но только ты не ругай Николь, она не виновата, Аделин её заколдовала. Она ей сделала это… незаметную частичнось.

- Что? – бедная госпожа Мадлен совсем растерялась, и Жиль поспешил прийти на помощь.

- Частичную невидимость? Аделин стало не видно?

- Да, всё так! – снова заплакала Мари.

- Молодец девочка, вчера ещё не выходило, - пробормотал Жиль. – Где Аделин?

Из сбивчивых объяснений Мари стало понятно, что Аделин где-то снаружи, за стеной, не то на берегу реки, не то прямо в реке, и не может выбраться, попала она туда при помощи Жака Рокара, а он посмеялся и убежал.