Жениться да смириться

Арнаэль обернулся. Он шокировано смотрел на приемную мать. Драчуны заняли свои места. Галанэль имела право назначить нового главу рода. Галанэль имела право сложить с себя полномочия. Она всего лишь женщина, что потеряла мужа, выбравшего вместо семьи — Лес и жизнь в качестве дерева.

Сама не заметила, как подошла к будущей свекрови и обняла её. Галанэль расплакалась. А я продолжала гладить её по голове и успокаивать. В комнате воцарилось молчание. Никто не спорил.

За окном стеной лил дождь. Небо почернело. Лес походил на темного стража. Мелькнуло что-то белое и скрылось. Показалось. Через некоторое время опять появилось что-то белое.

Арнаэль укладывал малыша в колыбельку, что установили в моих покоях. Арнасэль, поевший и побегавший снова от меня по замку, засопел. Эльф укрыл его одеялом, погладил по голове и подошел ко мне.

— В лесу мелькнуло белое, — прошептала я.

— Любимая, тебе показалось, — проговорил жених. — Мы оба устали сегодня. Давай ложиться спать.

Теплая постель приняла меня в свои объятия. Даже во сне Арнаэль продолжал обнимать меня и гладить мой живот. А мне припомнилось одно стихотворение, что прочла недавно:

Резвые нимфы, кому родники священные милы,

Своды пещер, где струится вода, и тихие реки

Сладкую влагу несут, подносят щедрые чаши

С самым отрадным питьем для измученных долгою жаждой.

Ноги и грудь обнажив, лазурные носятся нимфы,

Взад и вперед по просторам озер, по заводям светлым,

То наполняют они кувшины плещущей влагой,

То выливают ее — и с громким рокотом мчится

Между камней оценённых ручей, и затем, многоводный,

Он рассекает поля молчаливым плавным теченьем.

Тут уж ведут по траве хоровод усталые нимфы

Между деревьев, что их осеняют изменчивой тенью,

Иль ветерки услаждают они согласным напевом,

Или резвятся в реке, под ее стеклянной струею

Руки одна за другой прихотливым вздымая движеньем,

След круговой впечатляя в песок стопою проворной.

Вынырнет вдруг одна и покажет гладкую руку,

Нежный ли бок промелькнет иль округлая мягкая голень;

Прыгнет в самую глубь другая — и вот под водою

Видны иль мрамор бедра, иль спины серебро, или груди,

Ради которых с небес бессмертные сходят украдкой.

Вновь выплывает она — и блещут золотом кудри,

Очи чернеют, уста на лице белоснежном алеют.

Тут уж, конечно, пастух, что в речных камышах затаился,

Сельский какой-нибудь бог из бесстыдного рода сатиров,

Чувствует, как огонь разгорается жгучий под сердцем;

Водит туда и сюда он глазами, протяжно вздыхает,

Голову меж камышей просунув и прячась от взглядов,

Жадно глядит; то в холод, то в жар сатира бросает,

Борются робость и дерзость в душе; обезумев от страсти,

В воду кидается он — и шумный всплеск раздается.

Тотчас нимф хоровод скрывается в тайных пещерах,

И достается ему лишь пустая радость касанья [2].

Морфей принял меня в свои объятия. Утром, как обычно, меня разбудил крик Арнасэля. Мой жених продолжал спать. А мне предстояло поменять пеленки малышу, покормить его, сказать, что мама рядом. Действия я проделывала с филигранной точностью. В принципе, ничего сложного.

— Ма-ма! — обрадовал меня Арнасэль. — Ма-ма!

— Милый, он заговорил! — кричала я, несясь с ребенком в свои покои. Но Арнаэля там не оказалось. Странно. Я проверила остальные комнаты в замке и нашла его. Не одного.

Мой эльф разговаривал с белым кроликом, что держал в руках часы и постоянно смотрел на время. Его шерстку закрывал синий пиджачок.

— Любимый, — позвала жениха.

— Па-па! — вторил мне Арнасэль.

— Ивет, прости, мне нужно помочь найти ему Алису, — заявил Арнаэль.

— Твой сын заговорил! — продолжая сиять как начищенный до блеска чайник, проговорила я, укоряя.

— Иди сюда, — он взял у меня малыша и закружил его по комнате. — Сможешь повторить ради меня?

— Ма-ма! Па-па, — произнес Арнасэль.

Смотря на них, убеждалась в том, что из моего жениха выйдет хороший отец. А я ему в этом вопросе не уступлю. Пора брать на себя ответственность. И не надо на меня глазеть. У меня скоро семья появиться. Вот.

[2] Джованни Понтано «Небесные явления», отрывок из стихотворения.

Глава 24 В погоне за белым кроликом и похитительница

Знаете, я думала, ну, сейчас точно успокоюсь. Возьму себя в руки, стану заботиться о женихе и приемном малыше. Но не тут-то было!

Достигнуть дна, отдаться стихии, позволить волнам сомкнуться над головой. Нет, я не в океане. В обычной ванне. Теплая вода омывала мое тело.

Деревянная кадка с железным обручем, внутри выстелена тканью. От этого забавно смотреть, как белая ткань становится светом, что держит меня на плаву и не позволяет захлебнуться.

— Ивет! — из-за воды голос Арнаэля приглушен. — Ивет, вылезай!

Я выныриваю. Эльф, обернутый тканью, стоит передо мной. К слову, ткань прикрывает лишь его бедра. С его волос стекает вода, делая его похожим на мокренького бобренка. Он протягивает мне другой кусочек ткани, и я оборачиваюсь в неё.

— Прелестно выглядишь, — удовлетворенно замечает мой жених.

Ткань липнет к телу, демонстрируя эльфу мой округлый животик, налившуюся грудь и ноги. Именно в этом порядке.