Жениться по любви...(СИ)

— Вам в самом деле интересно? — удивился Вебер-Меллер. — Летиция Хорн, книжный иллюстратор. Если ваша супруга и дочь любят дамские или плутовские романы, они могут знать это имя. Слабость у меня к творческим людям, — усмехнулся он. — Впрочем, отвлёкся, прошу прощения. Я не стану пересматривать мои условия, господин барон. Известите меня, будьте добры, о согласии или отказе до завтрашнего утра — завтра я уезжаю в любом случае: Озёрный не близко, а погода откровенно портится. Пока что позвольте откланяться.

Георг с недовольным видом кивнул, и наглый торгаш, отвесив общий — и довольно небрежный! — поклон, вышел, забыв на окне обмякшую трубку свёрнутой карты. Георг взял её и, судя по начатому было движению, хотел вернуть Вебер-Меллера. Но не удержался, расстелил на столе и позвал Ламберта:

— Берт, взгляни, какие карты наших земель, оказывается, имеются у состоятельных ткачей.

— А этот наглый тип — ткач? — недоверчиво спросил Ламберт, неохотно вставая (на ногах он, если честно, держался уже с некоторым трудом).

— Не знаю, видел ли он живьём хоть один из своих станков, но с письмом, в котором просил о встрече, он послал по штуке этого своего знаменитого, оказывается, веберовского бархата для матушки, Аделаиды и Дианоры. Дамы прыгают от восторга, даже матушка, хоть и делает вид, будто стара уже для таких нарядов. А мне теперь обеспечена головная боль от раздумий, стоят ли амбиции лавочника из моего городишки того, чтобы ради них отказываться от займа под действительно смешные проценты.

— Мне вот как-то боязно пускать такого типа в Волчью Пущу, — пробормотал Ламберт, впившись взглядом в кусок отличного пергамента, на котором очень точно и подробно изображалось всё баронство — кто только и когда производил замеры и рисовал всё это? — Такому только палец протяни… Начнёт со скромной лавочки, а потом оглянуться не успеешь, как у него вся округа окажется повязана этими векселями под смешные пятнадцать процентов. А долги с процентами возвращать, сам знаешь, как весело.

— Да уж, — буркнул Георг. — Кажется, действительно придётся подыскать тебе честолюбивого бакалейщика, братец.

— Матушка будет клевать тебя в макушку, пока не проклюёт череп до самых мозгов: дескать, будь жив наш отец, он никогда бы не допустил такого позора, и прочее в том же духе.

— А Аделаида в кои-то веки будет во всём согласна со свекровью, — вздохнул Георг. — Выслушивать ещё и от тебя, что я тебе навязал толстого торгаша в супруги, мне не хочется. Так что, Берт… я ни к чему тебя не принуждаю.

— Не принуждаешь, — проворчал Ламберт. — Всего только просишь подумать, как мы будем возвращать долги.

Он обвёл пальцем извивы Гремучей, справа от которой громоздился на самом краю карты злосчастный Серый кряж.

— Как ты, собственно, собираешься искать какого-нибудь состоятельного бакалейщика? — спросил он. — Наймёшь этого ткача в посредники?

— Сдаётся мне, — Георг пожал плечами (на Вебера, что ли, насмотрелся?), — что его и нанимать не придётся. Сам ведь предложил, значит, это в его интересах.

***

— И зачем нам это нужно?

— Пусть удочеряет Мелиссу.

— За неё уже лет через пять-шесть и так грызня среди женихов начнётся, — заметила Елена. — Без всякой «сиры» перед именем.

— За сиру Мелиссу с приданым от Ферров грызться будут совсем другие люди, — возразил отец.

Елена только безнадёжно вздохнула. Отец никогда не лез в её дела в мелочах, но её мнение по поводу его стратегических планов никогда его не волновало. Очевидно, дурное честолюбие взыграло в нём настолько, что он готов отправить единственную дочь куда-то в самую задницу королевства, на восточную границу, ради сомнительного счастья заиметь во внучках не просто умную, красивую и бойкую девочку, а приёмную дочь нищего, но очень породистого сеньора. Понятно, что Тео уже девять и теперь уже его начнут всерьёз готовить в наследники северо-восточной ветви Ферров, так что помощь Елены отцу уже как бы не особенно нужна. Но ехать в старый замок, тёмный, вечно сырой и холодный, ради отцовских прихотей… Нет, детей она туда не повезёт — это даже не обсуждается!

— Внесите в брачный договор моё право видеться с детьми не реже двух раз в год и не менее чем в течение месяца. Чтобы я хоть помыться могла по-человечески время от времени, — насмешливо пояснила она.

— Ну, Елена, что ты говоришь? — притворно обиделся отец. — Ты будешь видеться с ними когда угодно и сколько угодно. Вот только имущества своего у тебя, уж прости, не будет — на всякий случай. — Она энергично кивнула, не сомневаясь, что с голым задом отец её в любом случае не оставит, но сделает это так, чтобы взять с неё что-то сверх приданого семья будущего супруга не могла никаким образом. — Во всех лавочках, где тебе могут понадобиться хоть писчие перья, хоть новые чулки, я тебе открою счета, оплачивать которые буду сам. Так что юридически это будут мои перья и мои чулки.

— Да, с вашей любовницей это отлично сработало.

Старший Ферр не усмехнулся даже, а ухмыльнулся с разбойничьим видом, но продолжил: