Женька и миллион забот

Хуже, когда патронируемый только о плохом и думает. Увидел девушку: глаза косые, ноги кривые, попа толстая… Приятеля встретил: и улыбается он не так, и одет плохо, и беседу заводит не о том. Или, купил, к примеру, спальный гарнитур. Домой привез, и начинается: кровать недостаточно широкая, матрац не такой мягкий, как хотелось бы, в тумбочках места маловато… а вот у соседей какой гарнитур! Какие ковры! И серебра столового навалом! Вот бы мне! И начинает завидовать. Или: а почему это Ивана Ивановича Иванова назначили начальником отдела, а меня – нет? Чем я его хуже? Он же – форменный козел. Туп, глуп и блеет не по-нашему!

А как начинает патронируемый кому-то завидовать, тут, считай, дело пропало. Не вывезешь его из ямы никакими средствами.

Кирюшке еще повезло. Повезло во всех отношениях. Во-первых, на свет он появился сразу ангелом-хранителем, то есть со средней светлой ментальностью. Во-вторых, наставник ему попался толковый – Игнат. Где он теперь? Чьи-то грехи разгребает. В-третьих, послушником ему всего пять лет довелось побыть. Иные по сотни лет из послушничества выбраться не могут. Выездная Комиссия по ментализации, она ведь из таких спецов состоит, что еще не всякий даже заслуженный послушник освидетельствование пройти может. Десять шкур сдерут, пока статус повысят. В-четвертых, патронируемая у него легкая. Не злая, не завистливая, разумная, в меру талантливая, молодая… вот только аура у нее – что твой нимб у святого. Ей бы самой в эгрегоры. Но это, что называется, запрещено. Это только после распада материальной оболочки, а пока…

…пока Кирюшка мучился с ней несказанно. Он и в самом деле волок ее к счастливому ЗАВТРА. Но Женька упиралась, как могла. Формировала собственные события. Только Кирюшка сделает все, как надо, только вздумает отдохнуть да расслабиться, ан глядь! – снова все сикось-накось. Это напоминало ему войну с переменным успехом. Только покажется, будто победа не за горами, как тут же на тебе бронебойными по флангам!

К примеру, год назад, только он приглядел ей приличного парня с дуальной ментальностью, как эта дурында возьми и спишись со своей подружкой из Америки. Та ей и подсунула своего двоюродного братца. Теперь вот собралась в Америку ехать. А зачем? Только деньги зря протренькает. А счастья там никакого не найдет. Уж это-то Кирюшка точно знал. Да и не хотелось ему, если честно, тащиться туда. Это же сколько тысяч километров от родной локации! Уму непостижимо! Да и кто знает: отпустят ли его вместе с Женькой на место новой локации. Может статься, нет. А если так, то придется Кирюшке помахать лапой на прощание своей патронируемой, пустить в замызганный платочек скупую ангельскую соплю и утереться.

Он набрал полную грудь воздуха и выдохнул, подняв целый фонтанчик пыли. Сидел он на конторском шкафу, в котором хранились многочисленные проекты, и никто здесь, конечно же, не думал убирать. Вот и приходилось ему пылью дышать. Это еще хорошо, тут домовой покладистый, иногда порядок наводит, а то бы эти живые Веды (как вы уже сами поняли, это понятие от сокращенного «высокоментальная единица») фиг чего нашли в таком перманентном бедламе.

Кирюшка сверху вниз посмотрел на суетившихся женщин, которые уже готовились усесться за праздничный стол. Ничего, пусть веселятся, будет и на его улице праздник. А пока придется поработать.

За следующие два часа ему еще предстояло устроить увольнение Костыриной. Как там говорится в «Кодексе Порядка»? Запрещено наносить моральный, материальный, физический ущерб? А вот вам, видали? Кирюшка задорно показал пустому потолку кукиш. Надо будет, так еще и не то сделает. Кирюшка хмыкнул и мгновенно переместился, поменяв локацию. Потревоженная его пушистой попой пыль наконец успокоилась и улеглась на законное место – досматривать свои пыльные сны.

Глава 2, в которой Ниночка едва не умирает от горя

Веселое застолье, устроенное в честь нескольких праздников сразу, закончилось только к вечеру. Через час тряской и душной поездки в переполненной маршрутке, усталая и раздраженная Женька, наконец, добралась до дома. Поднявшись на пятый этаж, она вставила ключ в замочную скважину и с облегчением подумала: ну, вот и все, наконец-то этот долгий день кончился. Отшумел банкет, к которому они готовились чуть ли не неделю; сутолока и трескотня подружек ушли в прошлое. Впереди намечались выходные. Конечно, на праздники у них всегда веселая и шумная компания, но она – Женька – уже уедет в Москву, а оттуда в Соединенные Штаты, которые манили чем-то неизведанным и таинственным. Уж там-то у нее наверняка начнется новая жизнь… эх, мечты, мечты…