Женька - раз, Женька - два...

…Ему трудно поворачивать голову, и поэтому все кругом — и стены, и простыни, и тумбочка у кровати, и луна в окне — все сливается в бесконечное слепящее снежное поле. А он один. И хочется пить. Но снег — нельзя! Женька знает это. Он облизывает жаркие, в трещинках, губы и просит: «Пить… Пить…» И вдруг, закрывая белую, в пол-окна луну, летит красный самолет! Он садится прямо возле кровати, а из самолета выходит папа в шлеме со звездой и протягивает Женьке стакан с водой. А вода плещется, пузырьки поднимаются и лопаются на стенках — «буль-буль-буль!» Папа приподнимает Женькину голову и говорит ласково: «Пей сын! Пей, мой мальчик!» и улыбается. Женька тоже улыбается: «Ты пришел!.. Я ждал тебя…» — и никак не может разглядеть его лицо. Из-за Луны. Она очень ярко светит, прямо в глаза! «Прогони Луну, — просит он. — Я не вижу тебя…».

«Тебе нельзя говорить. Тихо, Женя. Лежи, лопушок!» — это уже мамин голос. Женька послушно опускается на подушку и шепчет: «Ты еще придешь?» И папа кивает. Женька успокаивается и закрывает глаза…

А утром, когда проснулся, увидел маму. Она сидела на белом табурете в белом халате и такой же косынке. Косынка туго стягивала лоб, закрывая темные мамины кудри. Но все равно, даже без кудрей мама была красивая, самая красивая!

Женька сказал:

— А ко мне приходил папа. Ты знаешь?

Мама ласково погладила его руку, почти не сминающую одеяло, и ничего не ответила.

— Только я не разглядел его, — продолжал он. — Луна мешала. Покажи мне папу, ладно?

Мама кивнула, а вечером принесла эту самую фотографию. С тех пор он и не расстается с ней.

Потом, конечно, Женька догадался, что все ему привиделось. Температура, как сказала мама, была очень высокая: почти сорок. Но Женька все равно немного обиделся на папу. Мог же он прилететь хоть на минуточку! Ведь Женька так болел и так ждал его…

Тонко и назойливо пищали комары, в палате стало совсем темно. Сейчас прибегут ребята с вечерней линейки. Будут шумно укладываться, кидаться подушками, раскачиваться на кроватях и прыгать, стараясь достать лампочку, которая висела на длинном шнуре посреди комнаты.

Женька быстро расстелил постель и с головой залез под одеяло. Он не любил эти «спортивные» упражнения. Из-за очков: еще разобьешь нечаянно!

А сегодня он просто спрятался: придут, полезут с расспросами. Женька слышал, как ребята дергали его одеяло, как приходила воспитательница и тихо звала: «Сергеев!». Но Женька притворился спящим, не отозвался, и его оставили в покое.

Ребята уснули быстро. Только он один долго лежал с открытыми глазами и думал о том, что завтра приедет Евгений Иванович и все объяснится, и они помирятся с Женькой-два. Не может быть, чтобы не помирились. Женька ведь хорошая, настоящая! А когда вернется мама, будет и вовсе здорово! Они заживут все вместе: папа, мама, Людмила Петровна и они с Женькой. Даже в гости ходить не придется…

Мальчик улыбнулся в темноте. Хорошо все-таки, что Евгений Иванович обнаружился, то есть, папа. И мама очень обрадуется. Завтра нужно послать ей телеграмму: «Нашелся папа. Привет. Женька». Она, может, даже приедет раньше из своей экспедиции.

Темнота сгустилась, и открытые Женькины глаза ничего уже не различали. Засыпая, он успел еще подумать о том, что завтра они вместе с Евгением Ивановичем, то есть, с папой, испытают планер, и что нужно будет обязательно показать ему марки. Особенно ту, в серебряном пакетике, индийскую, где слон и змеи…

9.

Наступило утро. Ясное, умытое, росистое — обычное нынешним жарким летом. Обычное для всех, но не для Женьки. Начался день самый замечательный в его жизни: сегодня к нему приезжает отец!

Он сойдет с автобуса и пойдет через поле, а Женька побежит ему навстречу. И папа, то есть, Евгений Иванович поймает его налету и подкинет! Высоко–высоко! И Женька уже не испугается, как тогда на реке.

А потом они поздороваются, как мужчины, за руку, и пойдут рядом. И все увидят, какой у него отец — большой, сильный…

Это такое странное чувство — знать, что к тебе приезжает отец! У тебя есть отец! У тебя!

Ощущение было настолько необычным, острым и тревожным, что Женька ни о чем другом думать не мог. Целый день он кружил возле автобусной остановки. «Приедет или нет?» — страх подбирался незаметно и заставлял торопиться сердце, а лоб становился сразу влажным и холодным.

Женька так устал от ожидания, что временами ему хотелось, чтобы ничего не было, чтобы никто не приезжал…

Но вот, наконец, пришел голубой автобус, постоянно ходивший к ним в лагерь, а из него вышел, вернее, выпрыгнул он, папа… Но Женька не побежал, как думалось ему, а почему-то остался стоять на месте. А побежал, наоборот, Евгений Иванович. Он бежал немного грузно и устало, как бегают все взрослые.

Он остановился в нескольких шагах. А Женька молча смотрел и никак не мог связать две простые мысли: Евгений Иванович — его отец?!

Сейчас, сейчас он скажет Женьке что-то очень важное. Самое важное! Для них обоих. И все станет просто и хорошо!