Женщина— апельсин

— Ну и? — спросил Федя, ему стыдно было признаться, что он с трудом все это понимает. Вдруг резко заболела голова, как при опасности, Федя скривился и перешел от капусты к блинам.

— Матвей уносил из номера через балкон чемоданчик и стекляшки Гири. Все путем! — секретарь показал кивком головы на стоящего рядом. Высокий и очень худой мужчина лет сорока завороженно смотрел на стол Феди, секретарь толкнул его в бок, он быстро, но с достоинством поклонился.

— Как договорились! Когда милиция ушла, Гиря чемоданчик забрал, сказал — через час у Макса, больше я его не видел. Стекляшки его были балованные, он сыпанул их по газону с балкона, «гуляй, душа!», значит… Я просидел у Макса часа два, его нет, потом Макс объявил поиск, да где уж. Гире обещали двадцать процентов, он всегда так работает, не знаю, что на него нашло. Разве что уж очень много денег было. Я кукол делал штук на двести, не меньше, а то и больше.

— А что этот князь… румын?

— Так ведь сыграл он с тобой, в пятницу.

— И что? — спросил Федя, завертывая в блин соленые грибочки и ветчину.

— Поровну, — сказал секретарь и переглянулся с худым.

— Ну и ладно, какие дела, Гиря сбежал с деньгами из подготовленной Максом шутки, в первый раз, что ли, от нас бегают? Нет, ребята, честное слово, — Федя вытер рот большой салфеткой, — я не могу ну никак врубиться, что-то заело, ей-богу, а вы идите, идите на кухню, там жена моя, женщина умная, и еда на кухне слаще, идите! Макс этого… Гирю поймает и съест на здоровье, какие вопросы?

— Так ведь сука же! Своих обманул! — сказал, уходя, худой громко и возмущенно.

Федя промолчал. Что-то не давало ему покоя. Он стал наливать чай в чашку, чашка была большая и пузатая. Когда она почти наполнилась, Федя выдохнул и замер. И лил мимо чашки еще с полминуты. Потом он очень быстро оделся и позвал шофера.

В воскресенье рано утром Король дожидался обхода, утомленный бессонницей, но спокойный, с отчаянной решительностью во взгляде. Его просьбу вызвать к нему немедленно инспектора Курганову надзиратель охарактеризовал вполне определенно — смачным и сильным плевком на пол. Тогда Король пообещал, что надзирателю заплатят, как только Король скажет все, что хочет, инспектору. Надзиратель размышлял, пристально оглядывая Короля; его костюм и благородная внешность решили дело. Надзиратель пошел звонить.

Ева приехала в СИЗО рассерженная, но заинтригованная. Она пыталась дозвониться Волкову и взять его с собой. Волков отсутствовал по причине игры в футбол. «Нормальные люди по воскресеньям оттягиваются, нет, правда, со мной что-то не так, — грустно подумала она. — Привет, дорогуша, как провела выходные? Отпадно, просто отпадно, с утра — в следственном изоляторе, потом?..» Ева кривлялась своему отражению в зеркальце автомобиля.

В СИЗО пришлось заполнять несколько бумажек, дежурный звонил начальнику и получил разрешение. Ева прошла первый контроль, дожидаясь, пока откроют очередную дверь, вдруг увидела странный пристальный взгляд одного заключенного сквозь решетчатую дверь камеры. Ева постаралась вспомнить это лицо, но не смогла.

Король ждал ее стоя, его крошечная камера была так нелепа, словно неуместный нарост сзади великолепного мужчины с седыми волосами, в строгом дорогом костюме и с гордой посадкой головы. Ева заметила, что сегодня Король чувствует себя намного уверенней, смотрит смело.

— Мы не можем поговорить у меня в камере? — Король сделал даже приглашающий жест.

— Не положено, — сказал дежурный, нахмурившись. — И так в выходной не положено!

В маленьком и душном кабинете Ева расстегнула куртку и стащила с шеи шарф. Король стоял не двигаясь и вдруг стал что-то показывать Еве жестами.

— Что? — Ева не поняла.

Король делал руками такие движения возле своего уха, как будто он собирается звонить по телефону, потом показал указательным пальцем в углы комнаты и на потолок.

— Вы здоровы? — спросила Ева, и подумала: «А я?»

Ей не нравилось странное состояние безучастности ко всему, которое охватило ее после перевода в отдел по экономическим преступлениям. Убив Кота, Ева поняла, что у нее не только отличная реакция и кое-какие боевые навыки, но и прекрасное чутье, она чувствовала опасность внутри себя болезненно, остро и почти всегда угадывала. Сейчас ей казалось, что это чутье опасности в таком отделе ни к чему.

Король оставил свои попытки объясняться жестами, вздохнул и сел на предложенный стул. Он очень волновался и, решившись на этот разговор, понимал, что его жизнь может совершенно измениться.

— Я просто хотел спросить, нет ли здесь под-слушки, — сказал он шепотом.

— Как? — удивилась Ева, ей захотелось рассмеяться, она с трудом сдержалась.

— Я должен сообщить нечто очень важное. Вы вызываете у меня доверие, у вас взгляд такой… умный и заинтересованный. Поэтому не надо смеяться надо мной, потому что эти сведения могут убить любого, кто не правильно ими воспользуется.

— Ева села за стол и положила голову на руки. Она посмотрела на Короля внимательно и поняла, что он действительно сильно изменился с последней их встречи.