Женщина–апельсин

Николаев пришел поделиться своими сомнениями. Сомнения были такие. Он очень сильно сомневался, что им дадут довести дело Кота до конца. Как только на портфеле обнаружится что-то интересное, Кот будет обрабатываться в другом отделении, а у фээсбэшников метод отработанный: информация в обмен на…

– Что в портфеле?

– Значит, так, – перечислил Николаев. – Старая «беретта», два патрона в стволе, новенький отполированный «макаров», глушитель к нему, обойма полная, маленький аккуратный обрез, самодельный, очень изящный, ствол вот такусенький, нарезной, приклад обработан дополнительно, утолщен и специально вырезан под плечо. Как для ребенка делали! Две гранаты, две запасные обоймы для «макарова».

– Ничего интересного. Разве что обрез.

– Поехал мой опер в Тулу, знаю я там добрых ребят, они любят делать такие вещи.

– Кстати, Волков вышел?

– Болеет, бедняга, но увольняться не собирается. Гнатюк говорит, что он, в принципе, воспитуем. А Коля мой сгинул. Вчера двух китайцев в Москве-реке выловили, я думал – он. Поехал с Волковым в морг на опознание. Не опознал. Говорит, не Коля это, – Николаев задумчиво смотрел в окно, играя желваками. – Расстроился, бедный: китайцев ужас как любит.

– С Волковым что-то не в порядке. Читал его личное дело?

– Читал. Все в порядке. Кто у нас сейчас не увлекается боевыми искусствами Востока, будучи при этом гадом и трусом? Традиций-то никаких!

– Он будет мстить.

– Он будет хлебало себе в органах искать и дружков проштрафившихся подбирать!

– Ладно, по делу. Николаев, давай побегаем от наших братьев. Ну хотя бы заключение по поводу этого портфеля первыми прочтем! Проволыним чуть-чуть, нужен еще один допрос Кота, когда заключение будет.

– А если оно пустое?

В дверь постучали. Выдержали несколько секунд. Потом дверь открылась, и радостная розовая физиономия оглядела кабинет.

– Майор Николаев, здравия желаю! А я пришел поработать с вами! Ева Николаевна, позвольте представиться! – Высокий статный красавец с черной шевелюрой, кошачьими усиками и задорными хищными глазами вытянулся в струнку.

Николаев закрыл глаза, повернулся к Еве и неопределенно чмокнул в воздухе губами.

– Подполковник Хватов, ФСБ, – Николаев понуро кивал головой.

– По делу к нам или отдохнуть? – Ева цепко оглядела Хватова. Встав и выпрямившись, она почувствовала неприятности, словно легкий привкус противного одеколона после бритья у того на щеках.

– Вообще по делу, а теперь, когда вас увидел, уже и не знаю, – незваный гость противно подмигнул Николаеву.

– И теперь придется по делу! – заявил ему Николаев и разъяснил Еве обстановку: – Их бравые ребята попались с поличным – почти двести граммов героина, но наше руководство почему-то не захотело замять, как раньше, и отправить к ним же на расследование, а – шарах! – арестовало и дело завело. Дома бы их просто пожурили, ну, уволили бы из ФСБ для острастки. Не знаю уж, почему, но другие бравые ребята пристрелили как-то неумело двоих коммерсантов, молоденьких, умненьких и очень богатеньких. Еще одно дело! У нас в Управлении теперь два дела: одно в отделе наркотиков, другое почему-то в экономических преступлениях, хотя ему самое место у нас, в особо опасных. Так что ты, Хватов, не туда пришел, к нам это не направили. Я думаю, что все-таки хотят вашим ребятам облегчение небольшое сделать, вроде как если убить двух коммерсантов, то это не убийство, а экономическое преступление. Но это не у нас.

– Ребята, вы что такие мрачные! Жизнь полна приключений, а не неприятностей! Я вообще к вам по делу Опушкина Евгения Мироновича, шестьдесят седьмого года рождения, русского, дважды судимого, а вы такое на меня навесили!

Ева еще несколько секунд недоуменно смотрела на Хватова, потом поняла, о ком он говорит. Он говорил про Кота.

В дверь постучали. Бледное женское лицо осторожно заглянуло в кабинет. Женщина быстро осмотрела мужчин, чуть задержалась взглядом на Еве, извинилась и сказала, что подождет за дверью.

Николаев приоткрыл чуть-чуть дверь и в щель задумчиво осмотрел женщину в коридоре. Уходя с Хватовым, он предложил Еве пообедать вместе, Хватов радостно поддержал его предложение.

– Ты, это, поосторожней с оружием, – вдруг сказал Николаев, улыбаясь. Ева уставилась на него, не понимая. Она еще несколько секунд в оцепенении смотрела на закрывшуюся дверь, потом крикнула: «Прошу!»

Женщина вошла стремительно, словно боялась остаться еще немного в коридоре, плащ ее шуршал иностранной блестящей оболочкой, как целлофановый. Ей было за сорок, прямые серые волосы, ухоженное лицо с остатками красоты, еще не совсем растерянной при статусе домохозяйки. Худые жилистые руки с большими острыми ногтями и несколькими кольцами сжимали маленькую кожаную сумочку, клацая защелкой.

– Извините. Я отниму у вас немного времени. – Клац-клац.

Еву что-то насторожило, сумочка была маленькая, но оружие там могло поместиться, да и посетительница что-то очень нервничала.

– Разрешите ваши документы.

– Что?

– Ваши документы, – Ева опустила руку под стол и осторожно выдвинула ящик.

– Я не взяла паспорт, вас устроят мои водительские права?

– Вполне.