Женщина без мужчины

Неопределенного возраста и бесцветной внешности, жена Шелпина пила только минеральную воду и со страхом поглядывала на Натали, принимая ее, видимо, за содержательницу этого ночного притона для иностранцев, где спаивают ее мужа неведомыми ей напитками. Федор водил ее для страховки, в качестве щита, за которым можно укрыться от возможных обвинений в слишком тесных контактах с иностранными гостями. Он в этот вечер сменил свой итальянский костюм плейбоя на строгий двубортный пиджак с такими широкими плечами, что его головка почти утонула в них. Поначалу он вел себя нервно, его прежняя живость куда-то испарилась. Он с отсутствующим видом рассматривал свою почти нетронутую рюмку и молчал, целиком отдав инициативу в руки Натали. Надеясь, что жена Шелпина когда-нибудь удалится в дамскую комнату, Натали без устали работала языком. Она сообщила о том, что снимок фасада «Союзпушнины» появится в скором времени на обложке «Пипл» и что это будет великое событие.

Муж и жена согласно кивнули и продолжали скучать. Он цедил по капле коньяк, она от смущения глотала стакан за стаканом боржоми. Натали сменила тему. Она теперь распространялась о любви Уоллеса к России.

— Вам это известно, мистер Шелпин. Ради России он был готов на все! Вы понимаете, о чем я говорю?

Шелпин с опаской взглянул на супругу и произнес:

— Да. Он был большим другом Советского Союза и «Союзпушнины».

— И вашим?

— И моим, — поколебавшись, подтвердил Шелпин.

— Ему все в России было интересно. — Натали «вела» Шелпина, как рыбу на крючке. — И природа, и промышленность, и культура, и даже конфликты и противоречия в обществе.

Жена Шелпина, вероятно, подумала, что Натали пьяна. О каких конфликтах в СССР может идти речь? В советском обществе нет никаких противоречий!

Ее мысли муж выразил именно этими словами, добавив:

— На Западе часто говорят и пишут о каких-то разногласиях и заговорах. У нас их нет и быть не может. У нас даже забастовок не бывает. На одной шестой части земного шара обитает единый и сплоченный советский народ. Кроме идеологии, наше единство скрепляет еще и материальная сила. У нас больше танков, чем в любой другой стране мира. Если где станет беспокойно, туда можно послать танки.

— Я понимаю, что внизу всегда все спокойно, но наверху… Уоллес мне говорил, что есть группы, фракции…

Неподдельный ужас преобразил лицо супруги Шелпина. Сильные эмоции придали этому невыразительному личику даже некую привлекательность.

— У нас не принято говорить о политике в ночном клубе, — вдруг произнесла она почему-то по-английски.

Шелпин совсем растерялся. Он выглядел несчастным.

— Дашенька, позвони домой. Как там наши деточки?

Даша посмотрела на него подозрительно. Он успокаивающе погладил ее по руке.

— Будь добра, Дашенька! Мне неудобно покидать госпожу Невски. — Он начал извиняющимся тоном зачем-то объяснять Натали: — У нас дома внуки одни. Маленькие мальчик и девочка. Наша дочь развелась и устроилась на работу в Новосибирск. Там трудно с жильем. Вот такая ситуация.

Как только Даша ушла, Натали не стала терять время.

— Я знаю, вы работали на Уоллеса.

Шелпин одним глотком осушил рюмку. Натали жестом подозвала официанта и попросила принести полную бутылку. Шелпин, не останавливаясь, выпил подряд несколько рюмок.

— Сейчас вы чем-то напуганы. Раньше вы были не такой…

— На то есть причины.

— Догадываюсь. Я хочу спросить вас…

— Ничем не могу помочь.

— Один-единственный вопрос. Почему вы это делали, мистер Шелпин?

— Что я делал? Он не так прост, этот Шелпин, не так глуп и не так труслив.

— Что придавало вам мужества помогать Уоллесу на протяжении стольких лет?

Шелпин потер рукой грудь под своим пиджаком. Казалось, его сейчас хватит сердечный приступ.

— Он вдохновлял меня. — Шелпин с трудом нашел нужное слово.

— Могу я тоже вас вдохновить?

— На что?

— В день своей смерти, в день, когда его убили, Уоллес привез что-то тайно из России. Я не знаю, что именно, и не знаю, где он это спрятал. Помогите мне…

В это время вернулась озабоченная Даша.

— Дети в порядке, но не желают ложиться спать без бабушки и дедушки.

Начались поспешные сборы, выражения благодарности за приятный вечер и пожелания спокойной ночи. Пока супруга поправляла шляпку у зеркала в гардеробе, муж настоял на том, чтобы проводить Натали до лифта. Всего полтора десятка шагов через вестибюль. Шелпин страшно торопился. Он шептал почти неразборчиво:

— На рассвете… У Петропавловки. Восточный бастион… Купается…

— Кто купается?

— Мужчина. Распахните пальто, покажите ему ваши жемчужные бусы. Если вы будете одна, он даст знак…

27

Зимой рассветает поздно. В семь тридцать, когда она вышла из гостиницы, было еще темно. Но улица жила своей жизнью. Черные закутанные фигурки мелькали под фонарями, разбегаясь в разных направлениях. От их дыхания валил пар. Город «призраков», рожденных фантазией русских писателей, уже пробудился. Два часа Натали пересекала его в переполненных трамваях и троллейбусах, но так и не обрела уверенности в отсутствии за ней слежки. Она устала и физически, и душевно. Холодная сырость Петербурга пронизывала ее до костей.