Женщина без мужчины

— Я не знаю, как вам сказать… Я не знаю, что он значил для вас. Уоллеса Невски нет в живых.

— Это невозможно…

— Кто вы?

Ей не ответили. Вместо ответа она услышала сдавленные рыдания. На другом конце провода чувствовалось безудержное отчаяние неизвестной женщины, сравнимое лишь с горем и ощущением потери, которое пережила сама Натали.

— Как он умер?

— Его застрелила женщина! — холодно произнесла Натали.

— О боже!

— Уоллес был моим мужем. Кто вы? Молчание затягивалось. Словно невидимый паук оплетал своей паутиной двух застывших у телефонов женщин.

Вдруг с мрачной решимостью незнакомка сказала:

— Мы встретимся завтра.

— Почему завтра? — растерялась Натали.

— Завтра я буду в Коннектикуте.

Натали испугала эта настойчивость.

— Зачем нам видеться?

— Пожалуйста, — умоляла Люба. — Нам необходимо поговорить!

— Я не хочу! — вскричала в неожиданном бешенстве Натали.

Она не хотела видеть эту женщину в своем доме, в их с Уоллесом доме. Пусть Уоллес привозил ее сюда, но она не пустит ее на порог.

— Как вас найти?

Ненависть, только что сжигавшая Натали, стихла. «Она не была в этом доме. Значит, Уоллес не решился осквернить их жилище присутствием любовницы».

— Натали! — послышался со двора голос Линн.

Натали прикрыла ладонью трубку.

— Сейчас иду! — крикнула она.

— Где мы можем встретиться? — настаивала незнакомка откуда-то издалека.

Натали лихорадочно соображала. «Там, где меня не знают! Подальше от дома… Где-нибудь за ленчем…»

— Есть такое место — «Хопкинс-Инн». На озере Варамауг. Нью-Престон — так называется этот городок.

— Завтра в полдень, — сказала Люба. Связь прервалась.

Линн появилась в окне.

— Натали, если ты хочешь по-прежнему управлять компанией, то надо садиться за работу. Время не ждет.

— Ты права.

Оба помощника уехали в город, дав Натали и Линн возможность побыть наедине. Женщины уселись напротив друг друга за обеденным столом. Линн была раздражена непонятным ей поведением Натали.

— Живи мы в нормальном мире, ты, конечно, имела бы право предаваться горю хоть до конца жизни, но наш мир ненормален, и ты не можешь получить такой роскоши. Перед нами возникли три проблемы — долги, нервозность наших акционеров и Диана Дарби…

— Есть и четвертая проблема, — поправила ее Натали. — Снабжение без Уоллеса. Я не могу наладить устойчивое снабжение качественным сырьем, в котором мы нуждаемся. Вот это и нервирует акционеров.

— Согласна, проблем четыре. Есть ли у тебя предложения, как их решить? В состоянии ли ты заняться ими сейчас?

— Что ты имеешь в виду?

«Люба не знает, где находится их дом. Значит, Уоллес не поднимался с ней в их спальню… Он и эта женщина не ложились вместе в их супружескую кровать, купленную ими когда-то в антикварном магазине в Монреале. Где же он занимался с ней любовью? В городской квартире, в отелях? Или в жилище этой самой Любы?.. Откуда она свалилась как снег на голову, эта чертова Люба!»

— Я имею в виду только то, что тебе пора очнуться. Если бы я не дружила с тобой, не была бы твоим адвокатом, если бы я смотрела на тебя со стороны, как чужой тебе человек, ну, например, с точки зрения банкиров или их поверенных в делах, то сразу же заявила бы: эта женщина размазана по стенке. Она не только потеряла мужа, она потеряла себя.

Натали ответила ей смущенной улыбкой.

— Сделай милость, не говори об этом никому.

— Пока я на твоей стороне.

— Чего ты добиваешься от меня в данный момент?

— Твоего твердого решения — будешь ли ты бороться или нет?

— А какая есть альтернатива?

— Сдаться. На приемлемых условиях. Отдать акционерам то, чего они так добиваются. Я могу обратить вашу с Уоллесом долю акций в достаточно солидную сумму.

— Нет.

— Что — нет?

— Мы сделали «Котильон» таким, какой он есть. Я его сохраню.

— Значит, встанем на тропу войны? Но как быть с тобой? Ты тонешь на глазах. Ты выглядишь хуже, чем в день похорон. Какая трясина тебя засасывает? Поверь, не хочется говорить тебе в лицо такие слова, но в твоем состоянии ты проиграешь первый же бой… Я принесу нам кофе, а ты просмотри цифры, если сможешь.

Линн направилась в кухню. Ее кроссовки оставляли следы на вощеном полу. Натали была не в состоянии сосредоточиться на цифрах. Она встала, подошла к окну. Каменный амбар, как магнит, притягивал ее взгляд. Она попыталась представить себе внешность далекой незнакомки. Люба — глупое имя. Оно подходит для круглолицей, толстощекой девчонки с косичками. Вряд ли она такая!