Женщина его мечты

Как бы там ни было, Энди нравился собственный план обольщения. Не вступив с ним в физическую близость, она признала существование связи между ними. Наконец-то. Но превращая эту запоздалую связь в реальность и используя ее для того, чтобы заставить Блейка ответить на некоторые вопросы личного характера, что было для нее важно, Энди в практическом ключе использовала свое сексуальное влечение. Она была даже готова признать свою ответственность за эту близость. Таким образом, это было самым большим оправдывающим обстоятельством в ее жизни. Вторым по величине стало то, что она сделала с офисом Макса после того, как он ее уволил, однако оно по-прежнему превосходило все остальное. Но обольщение Блейка никак не может стать столь же чудовищным.

Или может?

Когда в дверь позвонили, щенок, спавший на коленях Блейка, заворочался, но не залаял. Вызвав звонком экономку, чтобы та открыла дверь, Блейк задумчиво посмотрел на щенка. Это действительно было хорошее животное – спокойное и приятное, и это были именно те качества, которые Донован хотел бы видеть в своей жене. Конечно, существо иногда сердилось или играло, но его это не тревожило. Это было даже мило. Это забавляло Блейка. И даже подкупало его.

Примерно как Дреа.

Черт, и почему только в нем вспыхнула такая привязанность?

К щенку, а не к женщине. Хотя, если уж быть честным, ко второй он тоже смог бы привязаться. Блейк оттолкнул от себя эту мысль. Куда безопаснее сосредоточиться на своей привязанности к четвероногому существу, чем к двуногой особе, которая в этот самый день отвергла его заигрывания.

По крайней мере, щенок не оттолкнул его. Быть может, именно поэтому Блейк все еще не избавился от него. И хотя он сказал Дреа о своем намерении сделать это, он не мог заставить себя исполнить свое обещание.

Звонок зазвонил снова. На этот раз Блейк поднял глаза на часы своего дедушки, висевшие в гостиной, и понял, что экономка ушла домой больше двух часов назад. Господи, шел уже десятый час вечера! Кто мог так поздно прийти к нему?

Охваченный не просто обычным любопытством, Донован поставил свой бокал со скотчем и положил на кофейный столик открытый детективный роман. Вставая, он взял на руки щенка, а затем уложил того на только что оставленное им теплое местечко в кресле.

– Подождите! – крикнул Блейк, а затем, плотнее запахнув халат, направился к двери. – Я иду, – сообщил он таинственному гостю.

Но прежде чем отодвинуть щеколду, Донован посмотрел в глазок, однако увидел лишь какую-то женщину с прямыми каштановыми волосами. Она смотрела на подъездную аллею, так что он видел лишь ее спину. Хм! На вид женщина была вполне безобидна. Да и спина у нее привлекательная. Блейк наконец полностью отодвинул щеколду и открыл дверь.

– Могу я помочь… – Он осекся, когда женщина повернулась к нему лицом. Донован едва смог скрыть свое изумление при виде ее. Это была Эндреа. Абсолютно неузнаваемая. Одетая в то, что он мог принять за ночную сорочку под каким-то смешным розовым кардиганом.

– Блейк… – Ее рот открылся, как будто она хотела сказать еще что-то, но запуталась в следующих словах.

Блейк понимал это чувство. Глядя, как она стоит у его двери с глазами, накрашенными так, будто она собирается ходить по клубам, и с волосами, выпрямленными и висевшими безжизненными прядями вокруг ее лица, – да, он лишился дара речи.

Правда, его охватило возбуждение, когда он понял, зачем она пришла. Оно было настолько сильным, что его плоть зашевелилась под пижамными штанами, однако сила его интереса к ней уступала нелепости ее внешности. Она стала слишком безвкусной. Чрезмерно накрашенной. И совсем не была похожа на Энди.

И Блейк невольно сделал то, чего делать было ни в коем случае нельзя: он засмеялся.

И это не был тихий смешок. Это был полноценный, раскатистый хохот, который так и завибрировал в нем. Донован обхватил себя руками, чтобы сдержать этот смех, но безрезультатно. Все это было слишком смешно, чтобы остановиться.

И хотя глаза Блейка застило слезами, он разглядел выражение лица Дреа, на котором унижение боролось за первенство с разочарованием. Этого он не хотел. Совсем не хотел. Но прежде чем он успел взять себя в руки и объяснить свое поведение, Энди повернулась и решительно пошла прочь.

– Эндреа! – крикнул ей вслед Донован, но его оклик оказался каким-то сдавленным и невнятным. Он сделал еще одну попытку: – Эндреа, подождите!

Ответом ему была тишина.

Немного успокоившись, Блейк убедился, что дверь не захлопнется у него за спиной, и побежал прямо в тапочках следом за ней. Он знал, что у нее нет машины, поэтому она не могла уйти далеко. Подумав о том, что она может спуститься в метро в этом прикиде, он снова едва не расхохотался. И еще его беспокоила ее безопасность.

Хотя нет, не беспокоила. Потому что никто не подойдет к женщине в таком виде.

Смех, да и только.

Но когда Блейк обежал сбоку свой гараж, он увидел, что она уехала, и лишь задние фары ехавшей по улице машины говорили о том, что Дреа тут была. Все остатки смеха с шипением вылетели из него, как воздух выходит из лопнувшего воздушного шара.