Женщина его мечты

Блейк стал обводить раздувшийся бутон кругами, наблюдая за ее меняющейся реакцией, когда он то сильнее, то слабее нажимал пальцем на ее плоть. Когда дыхание Энди стало тяжелее, а ее рука стала сильнее тянуть его за волосы, Блейк понял, что теперь точно знает, чего она хочет. Одно лишь ее лицо – полуопущенные веки, напряженное выражение ожидания приближающегося экстаза – могло бы довести его до пика. Блейк был вынужден отвернуться.

Вернувшись мыслями к своим действиям, он развел пальцы в стороны, как будто держал в руках мяч для боулинга. Один палец по-прежнему играл с ее бутоном, а два других скользнули к входу в ее лоно. О, она была готова принять его. Влажная, напряженная. Он мог бы войти в нее немедленно, зная, что она готова встретить его. Да, Блейк чувствовал, что Дреа готова к взрыву, однако он понимал, что сейчас неподходящий момент думать о себе. Он хотел, чтобы она поднялась к вершине экстаза над ним. Для него.

Даже в пароксизме страсти он понимал, что мечтает слишком о многом для мимолетной офисной связи. Черт, эта женщина…

Она потрясающая…

Блейк с благоговением наблюдал, как она достигла пика наслаждения, и ее тело содрогнулось, ее мышцы судорожно напряглись и задрожали, а ее голос выкрикивал его имя.

Выкрикивал? А вдруг кто-то услышал? В доли секунды в его голове пронеслись мысли о том, обладают ли стены его офиса достаточной звукоизоляцией и ушла ли его секретарша на обеденный перерыв. Потом он просто подумал, что проблему можно решить иначе. Подцепив рукой шею Дреа, он привлек ее к себе и запечатал ее рот своим ртом, чтобы принять в себя издаваемые ею звуки. Надо было все время делать это. Ее поцелуи невероятны. У них вкус кофе и карамели, но Энди не знала, что Блейку известно, что она прячет конфеты в ящике своего стола. Энди держала их там на случай, если забудет принести с собой ленч, и ей понадобится сахар, чтобы сосредоточиться. Да, ее поцелуи были изысканными на вкус.

Он продолжал целовать ее все время, пока она содрогалась в конвульсиях оргазма, а потом расслабилась в его объятиях. На долю секунды Блейк испугался, что, получив удовлетворение, она придет в себя и оттолкнет его. Это будет настоящая западня.

Но эти страхи быстро рассеялись, когда ее рука легла на его восставшую плоть и сжала ее.

– Твоя очередь, тигр! – хрипло проговорила Энди.

Черт, да!

Убрав руку от лона Энди, Блейк обхватил ее за талию, намереваясь уложить на стол. Однако какой-то тихий голосок в его голове стал нашептывать ему, что он должен сделать больше для этой девушки. Поэтому Блейк приподнял ее за ягодицы, она обхватила его ногами, и он, прижимая Дреа к себе, отнес ее к тому самому креслу с подголовником, сидя на котором, он проводил с ней собеседование. «Как раз впору», – подумал он.

В конце концов негоже иметь собственную сваху на кипе папок с фотографиями потенциальных невест. Голос рассудка подсказывал Блейку, что он делает еще много чего такого, чего делать не надо, однако он послал этот голос к черту, потому что именно то, что делать не надо, было по ощущениям лучше всего. Усевшись в кресло, он усадил Энди на себя. Ее кудри спадали ему на лицо, наполняя его ноздри уже знакомым ему яблочным ароматом. Этот запах сводил его с ума. Зарывшись лицом в ее шею, Донован стал с наслаждением целовать ее, отчего Энди изогнулась дугой рядом с ним. Взявшись за резинку ее трусов, он стянул их ей на бедра, а она, ухватившись руками за его плечи, приподняла сначала одну ногу, потом другую, чтобы помочь ему снять их. Потом настала очередь Энди манипулировать его брюками и трусами, чтобы выпустить на свободу его естество.

Наконец-то! Больше их ничто не разделяло.

Откинувшись назад, Блейк заглянул в ее глаза с зелеными прожилками. Если они это сделают, пути назад нет. Эндреа, в свою очередь, тоже смотрела на него. Это мгновение длилось вечно, пока она не улыбнулась ему хулиганской улыбкой.

– Давай же, возьми меня! – сказала она.

Донован интуитивно почувствовал, что если он начнет посмеиваться над ее сексуальными словечками, то это ни к чему хорошему не приведет, поэтому, опустив голову, спрятал улыбку и принялся искать в кармане брюк бумажник, в котором у него лежал презерватив. Когда тот был вынут, Блейк наконец позволил себе взглянуть на ее киску.

– Это же чудо! – пробормотал он, начиная ласково поглаживать ее нежные складочки и упругий бутон, который он уже ласкал. Потом его рука задержалась у входа в ее лоно. Энди застонала и опустилась на его плоть, принимая ее в свое нутро. Как Блейк и думал, она была такой влажной и так плотно охватила его мышцами своего лона, что он испугался кончить немедленно, как подросток. Поэтому он удержал Энди на месте, чтобы собраться с силами. По плану, сформировавшемуся в его голове, он должен был медленно овладеть ею, наслаждаясь каждым мгновением процесса, и черт с ней, со спешкой. Потому что нельзя было сбрасывать со счетов вполне реальную возможность того, что, придя в себя, Эндреа выйдет не только из его кабинета, но и из его жизни.