Не хочу, чтоб все было так уж явно. Когда все слишком романтично начинается, слишком смешно кончается. Хочется чего-то такого, знаешь… Чего-то… В общем, сам решай. Это я не к тому, чтобы ты просто заполнял паузы. Но и концерт мне тут тоже не нужен. В общем, ты понял. Ужин на двоих. С кларнетом. Может, виолончель была бы и лучше. Да нет, нет, не лучше… Ужин на двоих — музыка, свечи… Господи, смешно… Играй что хочешь. Романтичное, сентиментальное, вульгарное, пошлое… Что угодно. Чем романтичней — тем лучше. Выдай ему на всю катушку. Никаких полунамеков. Я уже так далеко зашла, что назад хода нет… Два человека. Ужин при свечах. Немного вина, немного музыки. И все. А если ему не понравится, пусть идет в жопу. Извини. Это я ищу пути к отступлению. Чуток волнуюсь. Дико волнуюсь. Психую. Понимаешь, сегодня довольно важный вечер. Для меня. Не просто ужин. То есть, сам-то ужин как ужин — это я не хочу, чтобы сегодня все было как обычно… Хочу, чтобы сегодня все было иначе. Хочу… В общем, не знаю. Сама не знаю, чего хочу… Поиграй еще.
Здорово (
Да, трое. Трое из… Если я вслух произнесу сколько их было, мертвые восстанут из гробниц. Уж папаша-то мой точно из могилы выпрыгнет, как ошпаренный. Что самое смешное, моего первого мужчину он же сам мне и подсунул.… Мне тогда было шестнадцать.
Ну просто так совпало — этот парень сам сюда вошел, через эту дверь. Отец-то у меня винной торговлей занимался. А парень этот, Пол, у него работал. Так его звали. Пол. Он постарше меня был. Не намного. Года на два — на три. Мужчина.
Да что я тогда понимала. Для меня он был мужчина. Правда, в первый момент он у меня никаких эмоций не вызвал. Я тогда была дико влюблена в другого.
И тут у меня была проблема… Ну, короче…
ЛЮБА. Пол? Тебе чего?
ПОЛ. Что-то ты долго.
ЛЮБА. Что?
ПОЛ. Не открываешь.
ЛЮБА. Да так.
ПОЛ. И не одета.
ЛЮБА. Я одевалась.
ПОЛ. Больно долго до двери шла.
ЛЮБА. Нормально.
ПОЛ. Я уж думал, никого дома нет.
ЛЮБА. Дома я. Одевалась.
ПОЛ. А-а…
ЛЮБА
ПОЛ. Так ты поэтому не одета.
ЛЮБА. Пол!
ПОЛ. Чего?
ЛЮБА. Ты зачем пришел?
ПОЛ. Зачем пришел?
ЛЮБА. Пол, прошу тебя, постарайся сосредоточиться.
ПОЛ. Я… Я это…
ЛЮБА. Нет, ты плохо стараешься. Давай, напрягись.
ПОЛ. Я это… Ну…
ЛЮБА. Ты должен себе сказать, вот он — я. Я тут стою. Я позвонил в дверь, и Люба мне открыла, и я вошел, и теперь я должен сказать, зачем я пришел, а потом сделать то, зачем я пришел, а потом я должен отсюда уйти, потому что Любе надо одеться, и она мне совсем не рада, она мне даже меньше рада, чем обычно. Так что если в моей тупой башке есть хоть одна извилина, я сейчас скажу Любе чего мне тут надо, и уберусь к черту! Ну, чего тебе тут надо?
ПОЛ. Кое — какие бумаги взять для твоего отца.
ЛЮБА. Ну так бери и выметайся.
О Господи, да разве можно так обращаться с человеком? Нельзя. Но можно. Я же еще девчонка была, не забывай, совсем девчонка. Еще в носочках ходила. А если тебе шестнадцать, и ты девственница, да еще в носочках, то главная твоя черта — бессердечие. Господи. Вокруг сплошные проблемы. В голове каша. Дерзкая, развязная. Закомплексованная. Я была слишком маленького роста, слишком толстая, и слишком развитая — на свою беду. И я была влюблена. Или… Не знаю, как это назвать. Ну, а как это еще называется в шестнадцать лет? Его звали Вильям. Вилли. Билл. Самый красивый в мире. Бледный, томный, белокурый, белозубый, да еще протестант, да еще вся семья — республиканцы. Как я могла устоять? Да я вовсе не хотела устоять. Проблема была в другом — этот Вилли — Билл не проявлял ко мне ни малейшего интереса. Уж как я только ни старалась привлечь его внимание…
ПОЛ. Нашел.
ЛЮБА. Нашел — молодец. Иди… Он в мою сторону не смотрел даже…
ПОЛ. Извини, что побеспокоил.
ЛЮБА. Ладно… И не потому что я была не в его вкусе. Еще как в его.
ПОЛ. Просто твой отец из-за них волновался…
ЛЮБА ….И не потому что его ко мне не тянуло… Тянуло…
ПОЛ …. сильно волновался… Ну, я и решил…
ЛЮБА. И не потому что я хоть чего-то не сделала, чтобы его завлечь…
ПОЛ … надо за ними сходить…
ЛЮБА. а просто ему со мной было бы нечего делать…