Женщина и власть в Месоамерике. Донья Марина

Но счастье никогда не бывает полным. Когда все битвы были закончены и на развалинах прежнего Теночтитлана началось строительство нового города Мехико, к Кортесу с Кубы приехала жена – испанка, донья Каталина Хуарес Пачеко. Ах, не напрасно предупреждали Марину ее подружки – индейские девушки – в начале похода! Кортес, правда, не обидел ее: он отдал Марину в жены храброму рыцарю, давно заглядывавшемуся на нее, Алонсо Эрнадесу Пуэрто-карреро.

Странны игры судьбы! Донья Каталина была, тоненькая хрупкая блондинка. Климат Мексики был ей не под силу; неудивительно, что она вскоре заболела и умерла. Злые языки говорили, что Каталина была отравлена своим супругом или заколдована до смерти ею, Мариной. Бог ведает, что это было вовсе не так! Иначе Иисус не благословил бы ее, Марину, сыном от Кортеса – крепким горластым младенцем, который теперь стал доном Мартином Кортесом, кавалером прославленного ордена Св. Яго. Эрнандо после смерти жены сразу вернул Марину себе, а Пуэртокарреро был отправлен со срочным поручением в Испанию.

Это были два самых счастливых года в жизни Марины. А затем Кортес отправился в Гондурас преследовать мятежного капитана Кристобаля Олиду. Его сопровождало много солдат и тучи индейских носильщиков. Опасаясь мятежа, он взял с собой пленного Куаутемока. Несчастный: ему суждено было быть повешенным в гондурасских дебрях.

Очевидно, внутренне уже решивший, Кортес ласково посоветовал Марине выйти замуж, обвенчаться в церкви (!) с кастильским дворянином Хуаном де Харамильо. Завоеватель, понимала теперь Марина, уже тогда подумывал о своем новом браке с какой-нибудь знатной испанкой. Что же, эту мечту он потом выполнил, женившись на донье Хуане де Суньига, графине Агилар, племяннице герцога де Бехар. Был ли Кортес с ней счастлив? Вряд ли! Ну что же, Харамильо был добрым мужем и помог ей, Марине, пережить и это! Жаль только, что такой хороший человек прожил на белом свете недолго.

11

Известия о судебном процессе над сыном Мартином Кортесом, о жестокой пытке, которой он был подвергнут, и смерть любимой внучки Хуаниты от горловой болезни подкосили Марину. Она слегла, и через пять дней ее не стало.

Похоронили донью Марину, как она и желала, очень скромно, по христианскому обряду. На надгробном кресте были высечены только три слова: «Марина, раба Мадонны!»