Женщина из Пятого округа

— Я знаю, о чем ты думаешь: как он мог согласиться сделать из меня шлюху для жирного старикана? Но его подход, как и мой, был очень прагматичным. Мы были в буквальном смысле на мели. Деньги, которые мне предлагали, были для нас обоих огромными. А для меня это был всего лишь секс. Кстати, собственно секс длился не больше нескольких минут — любовник оказался очень тороплив. Что больше всего нужно было мсье Корти, так это немного tendresse. [112]Ему нужен был кто-то, с кем он мог бы поговорить хотя бы несколько часов в неделю. Так что я приходила в эту маленькую студию по соседству с его офисом, которую он снял специально для наших встреч. Раздевалась, он снимал пиджак, брюки, рубашку, но оставался в нижнем белье. Потом вытаскивал свой пенис, я раздвигала ноги, и…

— Думаю, я знаю, как проходит половой акт, — прервал я ее.

— Я тебя смущаю?

— Нет, просто информации чуть больше, чем нужно.

— Только не говори мне, что ты пуританин, Гарри.

— Вряд ли, но…

— Я уверена, что живущий в тебе писатель согласится с тем, что в повествовании важна любая мелочь. Так вот, сам факт, что мсье Корти никогда не занимался любовью обнаженным и секс для него был просто механическим актом, должен подсказать, что…

— Это была глупая и грязная сделка?

— Она не была ни грязной, ни глупой. Все было устроено так, как он хотел.

— И как долго это продолжалось?

— Три года.

— О боже…

— Для нас эти три года были очень прибыльными. Деньги позволили нам купить эту квартиру…

— И где спала твоя дочь?

— Здесь есть еще одна комната — очень маленькая…

— Где же?

— Вон там, — сказала она, показывая на дверь слева от окна.

— Я даже не заметил…

— Никогда нельзя упускать из виду важных мелочей.

Мне хотелось спросить: и как ты сейчас используешь у комнату? — но я сдержался.

— Что же прервало этот роман?

— Обстоятельства, — сказала она.

— Твой муж, вероятно, был исключительно терпеливым человеком.

— Он был таким же неоднозначным, как и любой другой. У него были и очень сильные стороны, и свои слабости. Я безумно любила его и часто ненавидела… думаю, что он испытывал ко мне такие же чувства. К тому же он не был святошей, когда дело касалось других женин…

— У него были любовницы?

— Un jardin secret… avec Ьеаисоир de fleurs. [113]

— И ты не возражала?

— Он был скрытен, никогда не обсуждал это со мной и делал все, чтобы я не чувствовала себя обделенной его вниманием. Напротив, думаю, его многочисленные любовницы и удерживали его возле меня…

Я покачал головой.

Она сказала:

— Похоже, все это тебя шокирует.

— Еще как… Я и представить не могу американскую пару, которая согласилась бы на такую сделку…

— Уверена, многие это делают… Но, разумеется, не выносят сор из избы…

— Может быть… Но в американской жизни есть золотое правило: если ты совершаешь грех, наказание неизбежно.

— И тебе это хорошо известно, — заметила она.

— Откуда ты знаешь?

— Да у тебя на лбу написано, что тебя на чем-то подловили. И есть еще одно великое правило американской жизни: не попадайся!

— Нет, — сказал я, — это звучит по-другому: за все надо платить.

— Какой печальный взгляд на мир — думать, что удовольствие наказуемо.

— Только запретноеудовольствие.

— Лучшее удовольствие — это запретное удовольствие, n’est-ce pas? — сказала, она, проводя пальцем по моему лицу и коснувшись его губами.

На этот раз она ответила на мой долгий поцелуй. Но тут же высвободилась из объятий.

— Как я уже сказала… — прошептала она.

— Я знаю, — кивнул я. — Не сегодня.

— Но через три дня — обязательно. А теперь ты должен уйти.

— Так скоро?

— У меня есть дела.

— Хорошо, — сказал я.

Через десять минут я уже был на улице и быстрым шагом шел к metro,пытаясь разобраться в том, что произошло во время нашей короткой встречи. Вопросы, вопросы… Не сегодня.Но почему? И еще: что за дела заставили ее прогнать меня уже через час? Рассказ о ее сделке с бизнесменом оставил неприятный осадок — у меня было такое ощущение, будто она устроила мне испытание и в то же время недвусмысленно дала понять (без особых церемоний), что наша история(пока я не мог назвать ее романом, не говоря уже о любовной связи) будет развиваться по ее правилам и в обозначенных ею границах. Если это не устраивает…

Но меня это устраивало, я хотел этого.

Пока я спускался в подземку на станции Жюссьё, разочарование усиливалось. Три дня до следующей встречи казались вечностью.

В ту ночь по дороге на работу я с тоской думал о том, скоротать эти шесть часов взаперти в душной комнате. Я настолько устал от этой работы, что уже был бы не прочь отказаться от лишних шестидесяти пяти евро ради одного выходного.

Но когда на следующий день я озвучил эту идею Бороде, тот отреагировал без энтузиазма:

— Не думаю, что хозяину это понравится. Вы нужны там каждую ночь.

— Но когда мне предлагали работу, Камаль говорил о пяти днях в неделю.