Женщина-Кошка. Похитительница душ

Он не изменился: тот же тесно сшитый костюм, зачесанные назад волосы и неизменная усмешка на бледном лице. На ястребином носу просвечивали лопнувшие капилляры. Интересно, а Пантеры все еще ему подчиняются? Или Мика сумела вырваться?

Селина пошла к нему. Плющ пробормотала: «Конец тебе, сволочь».

Надо отдать ему должное, Фальконе и бровью не повел.

Только ухмыльнулся еще шире и отхлебнул пива. Еще никто не вгонял его в дрожь. Не отрицал его власть.

Ну, все когда-то бывает в первый раз, подумала Селина.

Она распустила кнут: его черед вступить в игру.

Щелк – и стакан с пивом лопнул у Фальконе в руке.

Шелк – и кнут обернулся у него вокруг шеи, и Фальконе распластался на столе, заметавшись, как заарканенная свинья.

Четверо его парней, сидевшие за соседними столиками, подскочили было с оружием в руках наперевес.

И увидели, что в них уже целятся Харли и Плющ, у каждой – свой собственный арсенал. А приспешники Джокера стоят по бокам, готовые броситься в бой.

В руках у Плюща распустился кроваво-красный цветок.

«Я усовершенствовала его после того, как мы обчистили тот банк», – рассказала Селине Плющ, когда показывала ей цветок в первый раз. Цветы, которые разом могут уложить много людей, а не одного, стоящего рядом.

Но Плющ на этом не остановилась. Вокруг другой руки обвился стебель: у него на кончике теперь появились острые шипы.

Мужчина рядом с Плющом весь съежился, глядя на растение, которое обернулось вокруг ее запястья. Его дружок рядом с Харли побледнел, увидев у той в руках маленький металлический мячик, раскрашенный, словно детская игрушка.

Селина подошла ближе, потуже затягивая кнут. Фальконе напрасно пытался снять его с распухшей шеи.

Она провела когтями по его спине, рассекая ткань пиджака и клетчатой рубашки под ним. Перед ней предстала плоть, покрытая волосами и потом.

– Ист-Энд – мой.

И всегда был ее.

Несмотря на затянутый вокруг шеи кнут, Фальконе закричал, когда она провела когтем по позвоночнику, кожа разошлась и хлынула кровь.

Она взмахнула запястьем и кнут распустился, освободив Фальконе.

Он метался и ревел.

Селина отчеканила:

– Радуйся, что эта была спина, а не язык.

И направилась к двери. За ней следом отступали Харли и Плющ. Ухмыляясь, они все еще целились в Фальконе и его парней.

– Пожелай им спокойной ночи, Плющ, – сказала Селина и поплыла к выходу из бара. Позади нее, как дрессированные псы, трусили приспешники Джокера.

Плющ хихикнула, нежно и сладко.

– Спокойной ночи.

Что-то мягко, как лепесток, приземлилось на пол. Послышалось шипение, а потом – крики и рев.

Когда Харли и Плющ вышли в ночь, следуя за Селиной, в баре все стихло. Когда они проснутся, то будут умирать от головной боли. И поймут, что она не вызвала в бар ГДГП, пока они были без сознания.

Жаль только, что она не увидит лицо Фальконе, когда он придет в себя. Когда поймет, что его царствованию пришел конец, особенно после того, как она его унизила.

Харли шла впереди, слегка подпрыгивая на покрытом трещинами тротуаре, Плющ взяла Селину под руку:

– И что будет дальше?

Селина всматривалась в линию горизонта на севере.

– Они встанут на колени.

* * *

Гордон час не снимал полицейское оцепление с места побега, чтобы Люк успеть все изучить. Его костюм анализировал каждую деталь: газ, которым Плющ усыпила охранников, взрывчатку, которую Харли заложила под бетонные стены. Заправляла всем Женщина-Кошка.

Она перешла все границы. Перешла все возможные границы.

Внутри заключенные стучали по решеткам, дразнили его, пока он шел к выходу, а за ним следовал Гордон. Кто-то даже плюнул в Гордона, но полицейский это проигнорировал.

– Им все сходит с рук, – процедил Гордон. – И сейчас они просто проверяют, насколько далеко вообще можно зайти.

Люк это и сам знал. Но Женщина-Кошка предупредила его, что в Готэм стягиваются силы гораздо опаснее. Ее слова до сих пор звучали у него в голове.

– Если у нее хватило смелости прийти сюда, значит, она может попытаться и Аркхэм взять.

– Это надо быть полным идиотом.

– Она работает с Харли. Сегодня она освободила троих дружков Джокера. Очень может быть, что она и Джокера готовится освободить, чтобы или Харли порадовать, или самой к нему подмазаться.

При одной мысли об этом у Люка кровь застыла в жилах.

Гордон покачал головой и открыл бронированную дверь. Они оказались в основном зале ожидания тюрьмы «Блэкгейт». Зал был наполнен полицейскими, и все они провожали Люка взглядом, пока он шел к выходу. Пока Бэтвинг шел к выходу. Под лампами дневного света его броня горела, как голубая молния.

– Мы такого допустить не можем, – сказал Гордон, толкнув дверь на улицу.

Вдалеке за ограждением показались вспышки камер, и журналисты стали бороться за удачный угол, чтобы снять, как он выходит. Люк нажал на костюме кнопку, приводя крылья в готовность к полету. Лучше способа уйти от журналистов и их вопросов он не придумал – просто подняться ввысь.

– Я с ними справлюсь, – сказал Люк, протискиваясь сквозь массивные двери на улицу. – Гарантирую вам.

Гордон, кажется, не слишком ему поверил, но кивнул.