Женщина, которой я хотела стать

Дочь Татьяны Антония – звезда. Отзывчивая и самая боевая из нас всех, она увлекается политикой, учится на «отлично», хорошо рисует, потрясающе поет и просто рождена для сцены. Она может услышать песню и тут же сыграть ее на пианино. Ей было одиннадцать лет, когда она выступила на конкурсе талантов во время одного из новогодних корпоративов DVF с песней Адель и покорила всех – она пела не как ребенок, а как настоящий артист. А еще она на удивление сильная и целеустремленная. На электронное письмо, в котором я поздравляла ее с Международным женским днем, мне пришел от нее возмущенный ответ. «Разве этот день не должен быть для женщин и девушек? – ответила она. – Мы что, не женщины?»

Антония продолжила семейную традицию и пошла учиться в школу-пансион в Англии. С ней очень интересно – мы провели с ней наедине чудесные дни в Нью-Йорке, Лондоне, Париже и Шанхае, где выкроили денек для поездки в пригород, чтобы посмотреть маленькие городки, известные своими потрясающими садами.

Мы с Барри проводим с внуками каждые рождественские и новогодние каникулы – иногда отдыхаем на нашей яхте, а иной раз отправляемся исследовать новые маршруты на суше. Так как мой день рождения приходится на канун Нового года, они всегда готовят мне какой-то сюрприз: делают коллаж, сочиняют песню или приносят праздничный торт прямо в постель, как во время изумительных новогодних каникул, которые мы провели в Чилийской Патагонии. А еще они пишут письма. Мы всегда обмениваемся новогодними посланиями, полными любви и самых лучших пожеланий.

Все бабушки и дедушки считают своих внуков удивительными, и я, конечно, не исключение. Пока я писала эту книгу, меня осчастливили четвертым внуком – его назвали Леон, в честь моего отца. Это третий ребенок Александра и их первенец с Эй Кэй – так мы зовем его очаровательную спутницу Элисон Кэй. Я уже предвкушаю, какими будут наши отношения с Леоном, – надеюсь, между нами возникнет своя, особая связь, как и с другими внуками.

Я много любила и часто влюблялась – возможно, потому, что мне не надо было ничего взамен, а может, я просто была влюблена в само ощущение влюбленности. Влюбленность для меня была приключением, а не потребностью. Отец подарил мне так много любви, что я не нуждалась и не стремилась заполучить ее от кого-то другого. Эта моя эмоциональная независимость у одних мужчин вызывала неуверенность в себе и отчаяние, для других это было облегчением. Не то чтобы я никогда не вела себя как все остальные девушки, которые иногда испытывают ощущение зависимости и ревность, ждут того самого телефонного звонка и совершают дурацкие поступки. Конечно, все это у меня тоже было, и не раз.

Впервые я влюбилась в Брюсселе: в мальчика по имени Чарли Бушонвий, которому до меня не было никакого дела. Я наблюдала за ним, когда он возвращался домой из школы в трамвае, который следовал по маршруту номер 4. У него были зеленые глаза и родинка в уголке левого глаза. Он носил замшевую куртку и был очень стильным. Я тогда была еще совсем девочкой – ни намека на грудь и все прочее. Думаю, он даже не подозревал о моем существовании, а вот я грезила о нем довольно долго и во время учебы в школе-пансионе рассказывала всем, что он был моим парнем, хотя, конечно, это было не так.

Мой первый поцелуй был с итальянцем. Его звали Ванни, сокращенно от Джованни, и мы поцеловались в кафе отеля Rouge на курорте Милано-Мариттима Адриатического побережья Италии, куда мы с родителями и братом приехали на отдых. Мне было четырнадцать. Ванни был безумно сексуальным парнем, и ему, должно быть, было больше восемнадцати, потому что он гордо разъезжал на маленьком желтом «Альфа Ромео». После обеда мы встречались в отельном кафе и целовались. Моя мама отправляла Филиппа шпионить за нами, и он просто сидел в сторонке. Мы с Филиппом жили вместе, и однажды ночью, пока мой брат спал, Ванни пробрался к нам в комнату. Все происходило крадучись, шепотом, и я чувствовала себя очень взрослой, но не смогла оправдать его надежд. Ванни хотел от меня большего, чем то, что я готова была ему дать, так что наш милый флирт так и остался на стадии поцелуев. Потом мы еще переписывались в течение какого-то времени, что было как нельзя кстати с точки зрения изучения языка – я выучила итальянский благодаря любовным письмам.

Мои первые серьезные отношения были с парнем по имени Сохраб. Он родился в Иране и изучал архитектуру в Оксфорде. У него была красивая улыбка, он ездил на бирюзовом «Фольксвагене» и был очень обходителен со мной. Я тогда только приехала в Stroud Court, школу-пансион для девочек рядом с Оксфордом. Учеба еще не началась, но я приехала пораньше, как и Даная, гречанка из Афин, и мы с ней в тот год стали лучшими подругами. Мы с Данаей сходили на выставку скульптур Генри Мура в музей Эшмола, а потом пошли пить чай в отель Randolph, который был напротив. Там мы познакомились с двумя симпатичными персами – Сохрабом и Шиданом – и тут же подружились.