Женщина-лиса

— Твоя мать знает много, но меньше, чем должна знать лиса.

— Почему лисы служат человеческому богу?

Казалось, их позабавил мой вопрос.

— А мы не совсем лисы. И Инари не обязательно человеческое божество. Мы лишь сказали, что люди поклоняются Инари.

— Ну, тогда кто вы? — немного сердито сказала я. — Вы так и не ответили.

— Возможно, мы всего лишь сон, который однажды приснился богине. Сон о лисах.

— У лис есть боги?

— Ты же лиса, — засмеялись они беззвучно. — Вот и расскажи нам.

— Я не понимаю, — сказала я снова.

Чернильные пятна появились у меня перед глазами.

— Ты можешь прочитать, что здесь написано?

Я поняла, что эти черные пятна значат то же самое, что и лай людей. Это были слова: они означали вещи, как те мазки кисти означали двух лис в траве. Эти пятна были картинкой и звуками, и словами. Я произнесла их:

— Паутина может поймать лунный свет,
Но не может его удержать.

Это те слова, которые написаны на веере, который я украла, — сказала я, вдруг поняв это. — Но какой в них смысл? Какая паутина? И какой лунный свет?

— Любая паутина. Существует много вещей, которых ты не понимаешь, разве не так? И поэзия не последняя из них.

— Это поэзия?

— Ты застряла между двумя мирами. Трудно устоять на краю забора, маленькая лисичка. — И они растворились, снова превратившись в лунный свет.

Я лизала рану на моем плече, пока от нее не запахло чистотой, а потом уснула. Утром я уже знала, как добраться до дома.

17. Дневник Шикуджо

Каллиграфия и рисование в китайском и современном стиле.

Игра на тринадцатиструнном кото или на бива-флейте, игра на дудочке, хичирики, да и вообще любой флейте, заставляет меня выглядеть смешной и, что самое важное, полной дурой. Я пока не очень хорошо играю, а инструмент слишком хорошо передает все несовершенства исполнителя, издавая противные звуки.

Стихи. Мы вспоминаем известные стихи и используем их в различных играх: подбираем подходящее окончание к началу, выбранному наугад, или даже дописываем свои собственные окончания.

Го. Триктрак. Игра в кости. Ранго. Таги. Детские игры, вроде пряток.

Разнообразные соревнования. Мы выкапываем корешки и отбираем нужные по форме. Или мы смешиваем духи — самый сладкий аромат, самый резкий или самый мягкий. Или мы соревнуемся в том, кто больше соберет утиных перьев или любых подобных маленьких предметов. В столице, конечно, было веселее: там мы соревновались против мужчин, но даже здесь мы с моими служанками умудряемся что-то придумать.

Мы посещаем храмы, ходим к толкователям снов, расспрашиваем заходящих к нам странствующих монахов, если они не слишком неопрятные и не чуждаются человеческого общества.

Когда нет никаких запретов, я принимаю ванну, мою голову. Стригу ногти.

Онаге нравится переплетать листки лентами, хотя мне это занятие кажется утомительным.

Мы раскладываем платья, в соответствии с сезоном и нашими предпочтениями.

Мы делаем цветы из цветной бумаги.

Ухаживаем за садом.

Читаем моногатари-сказки. Иногда я мечтаю быть одной из героинь старых сказок.

На самом деле, несмотря на весь этот список занятий, моя жизнь не кажется такой уж увлекательной. Но это то, чем я могу заниматься в тех обстоятельствах, в которых оказалась.

18. Дневник Кицунэ

Я проспала остаток дня, когда вернулась домой, и весь следующий день тоже. Я ничего не ела — даже тогда, когда Брат принес мне половину кролика. Я была так слаба, что едва могла выбраться из норы, чтобы оправиться и попить воды из ближайшего озера.

На вторую ночь Брат пошел за мной на маленькую полянку рядом с озером. Было темно, накрапывал дождь.

Он пригнулся к земле позади меня, в то время как я лакала бледно-зеленую воду.

— Ты заболела?

— Возможно.

— Дедушка говорит, что да. Но это не та болезнь, которой мы можем от тебя заразиться.

Я пила.

— Что произошло? Тебя ранили?

— Нет.

Я закрыла глаза и почувствовала прохладную пену на моих губах.

— Сестра! Скажи мне, что происходит! Как ты думаешь, как я себя чувствую, когда ты такая, как сейчас, потерянная?

Брат говорил и другие невыносимые вещи. Наконец он ушел. Я услышала, как шелестит трава. Стало совсем темно и на удивление холодно. Воздух сгустился, и образовался туман. Он был такой плотный, что я почти ничего не могла разглядеть. Но вверху я видела небо, темное, как печаль, и тонкий месяц луны. Я задрожала.

Я могла умереть. Я не понимала, как и почему, но я чувствовала это всем своим существом. Я знала, как пахнет смерть. Я достаточно часто убивала, чтобы знать. К тому же я помнила двух своих братьев: они были — и вдруг их не стало. Все очень просто. Я никогда не задумывалась о том, что нечто подобное может произойти со мной. И как это будет. Я старалась не думать о насмешках лунных лис — я вообще старалась ни о чем не думать.

Какое-то животное подкралось к кустику разросшейся травы и перебежало от него по короткой траве ко мне. Оно тяжело упало на землю позади меня и вздохнуло.

— Итак, — сказал Дедушка. — Ты пошла за ним, и что-то случилось.