Женщина на грани нервного срыва

Но если речь идет о любви, жизнь слишком коротка и драгоценна, чтобы ждать. И вообще, пока я тут сижу и рассуждаю, его охмуряет какая-нибудь юная стажерка, дочка дипломата или министра иностранных дел, вылитая Анджелина Джоли. Так что лучше не рисковать.

Выйдя из ресторана, я решительно направилась в свой номер, бормоча под нос: «Лови момент». Я думала: напишу первое, что придет в голову. Так и сделала. Ну, почти. Несколько минут я мучилась, не зная, как начать: «Привет», «Приветик!», «День добрый!», «Хай!» или «Здравствуй, Дэвид». В итоге остановилась на банальном «Привет» — а потом отпустила тормоза. Меня прорвало. Я обрушила на страницу поток сознания, которого вечно добивалась от меня доктор Дж. И только отправив письмо, я сообразила, что в ответ на незатейливое послание из пяти абзацев накатала повесть в пять тысяч слов.

Я где-то читала (наверняка в каком-нибудь бестселлере из серии «сам себе психолог»), что мужчинам нравятся энергичные, амбициозные женщины. Поэтому я разрекламировала себя как активного, целеустремленного человека, который всегда стремится докопаться до истины, восстановить справедливость и вообще сделать мир лучше. Конечно, во мне это есть. И все-таки вряд ли ему в тот момент требовался подробный рассказ о том, как я лазила по румынской канализации за местными беспризорниками, писала в Боснии самую печальную статью в своей жизни и изучала душераздирающие будни албанских секс-рабынь. Я ловко обошла тот факт, что над всеми этими проектами работала несколько лет назад, а в последнее время самые смелые расследования предпринимала в дебрях собственного подсознания. Эту часть своего письма я закончила следующим философским наблюдением: «По-моему, наша короткая жизнь — это головокружительное приключение. Я считаю ее каникулами в промежутке между небытием, откуда мы пришли, и небытием, в которое неизбежно возвратимся».

Начитавшись газет — я проглатывала их по десять штук ежедневно, — я твердо усвоила, что одинокие женщины, которые выказывают хотя бы малейшее желание найти себе пару, кажутся мужчинам крайне непривлекательными. Особенно это касается людей моего возраста. Я сообщила ему, что веду очень насыщенную жизнь: работа, друзья, семья и т. д., так что мне вообще не до романов. «Сердечная привязанность помешала бы мне наслаждаться теми удивительными приключениями, которые выпадают на мою долю. Я обожаю свой образ жизни и счастлива без мужчины, — написала я. И завершила: Надеюсь, у тебя все хорошо. До встречи. Целую, Лор».

Примерно через полчаса до меня начало доходить, что же я натворила. Ну что ж, утешала я себя, по крайней мере, я не приложила к письму свое резюме.

Я проверила почту. Он еще не ответил. Через полчаса опять ничего. Прошло еще тридцать минут. Ноль входящих сообщений. Черт. Надо как-то отвлечься. Я решила впервые в жизни прокатиться на водном мотоцикле. Инструктор Винсент спросил, не хочу ли я посмотреть нудистский пляж. Я с радостью согласилась: если что-то на свете и могло заставить меня забыть о своих мелких романтических промахах, так это зрелище нудистского рая. После фиаско в Таиланде я больше не доверяла незнакомым мужчинам, поэтому, прежде чем поехать с Винсентом, убедилась, что он действительно сотрудник моего отеля. Сначала мы пронеслись мимо «Кафе Рика» — замечательного открытого бара-ресторана на вершине утеса. Местные жители, среди которых были ребятишки лет десяти, сигали в море с верхушек деревьев и скал десятиметровой высоты. Туристы тоже выстроились в очередь, чтобы прыгнуть. Полгода назад я сама бы к ним присоединилась, но теперь мой мозг оккупировала доктор Дж., и я тут же услышала ее голос: «Лорна, я вас прошу. Просто смотрите. Не надо рисковать жизнью. Хватит уже наказывать своих родителей».

Мы неслись дальше, мимо отелей «только для парочек». Я крепко обхватила талию Винсента.

— С ума сойти можно! — вопила я ему в ухо. — Мои волосы развеваются на ветру, а теплое солнышко греет спину. Круто! Я как будто в голли… — И осеклась, почувствовав, что слово готовится взять доктор Дж.

Пролетев несколько километров вдоль береговой линии, Винсент заглушил двигатель и кивнул в сторону пляжа. Я посмотрела… и вскрикнула от ужаса. Нет, я не пуританка. Я понимала, что увижу голых людей и болтающиеся части тела. Меня шокировало вовсе не это. А то, что…

— ГОСПОДИДАОНИТРАХАЮТСЯ! — завопила я, пронзив сонную тишину.

Перед нами была замысловатая многофигурная композиция, которая, как я поняла, присмотревшись, состояла из трех человек. Сестра-близнец Барбары Картленд (та, которую я раньше видела на пляже, а может, другая) стояла по колено в воде, абсолютно голая, если не считать панамки. Блестящий под солнцем юный ямаец — пристроился к ней сзади, совершенно очевидно делая это, а другой, перед ней, тоже явно был занят некой разновидностью этого.

— Не могу поверить, что они в самом деле занимаются этим… — проговорила я, понизив голос.

Винсент посмотрел на меня так, будто я какой-то диковинный пережиток, и рассмеялся: