Женщина на грани нервного срыва

В то время я только-только начала работать в «Обзервере». Пару раз в месяц я ездила в Лондон, а все остальное время работала дома. Привыкнуть к контрасту между многолюдной, бурлящей жизнью редакцией и моей пустой холостяцкой квартирой оказалось непросто. Помню, я где-то читала, что в первый год материнства женщина чувствует себя как никогда одинокой. Она лишена общества друзей и коллег, ей попросту не с кем поговорить. Вот так и я себя ощущала. Конечно, мне не грозили бессонные ночи и гормональный переворот, но раньше я просто не представляла себе, до какой степени человек — существо социальное. До сих пор я воспринимала окружающих как должное. Как большинство жителей Земли, я лет с пяти целыми днями была среди людей — в школе, в колледже, на работе. И вот впервые в жизни я день за днем одна-одинешенька торчала в четырех стенах.

После пяти сеансов КПТ я решила бросить.

— Полная фигня, — заявила я доктору Дж., которая по-прежнему оставалась бесстрастной как рыба. — Они скачут по верхам и все упрощают. Вы подумали о чем-то плохом? Выбросьте это из головы и подумайте о хорошем. Улыбайтесь — и обретете счастье. Найдите свою собственную дорогу к радости. Сделайте доброе дело. Составьте список своих успехов за сегодня. Это не лекарство, а пластырь. Это все равно что заклеивать трещины в стенах обоями. Всякое поражение представляется как победа, каждый провал — как выход на новые возможности. Да, некоторое время это работает. Но потом понимаешь, что сила позитивного мышления сильно преувеличена. Что вся эта «психология позитива» — чушь собачья.

— Некоторым помогает.

Как же она меня бесит!

Психоанализ, преимущества которого я как раз испытывала на себе, коренным образом отличался от КПТ. Он родился из открытий Фрейда, сделанных сто лет назад. Согласно теории Фрейда, нами движут в первую очередь подсознательные мотивы. Импульсы, мысли, желания и страхи, которые мы даже не отслеживаем и не осознаем, очень сильно влияют на наши поступки и отношения с людьми. Я вычитала в Интернете, что психоанализ — самая сложная форма «лечения словом». Он ставит перед собой самые далеко идущие цели. Психоаналитик стремится вывести на поверхность подводные течения нашей психики и продемонстрировать, как они влияют на наши отношения с людьми. А если мы видим корни своей проблемы, значит, нам легче ее решить. Можно сказать, это противоположность «теории позитива», — вместо того чтобы игнорировать негативные эмоции и неудобные чувства или пытаться превратить их в положительные, мы подробно их прорабатываем и выясняем, откуда у них ноги растут. Психоанализ ведет к изменениям на глубинном уровне и способствует эмоциональному развитию — в этом его отличие от других видов психотерапии. Короче говоря, в ходе психоанализа мы выясняем, почему мы чувствуем то, что чувствуем, боимся того, чего боимся, думаем о том, о чем думаем, и делаем то, что делаем. В научной литературе подчеркивается, что для достижения результата между терапевтом и пациентом должна установиться прочная связь. Вот только мне никак не удавалось наладить хоть какой-то осмысленный контакт с доктором Дж.

Я поведала ей, что несколько лет назад в Нью-Йорке взяла интервью у человека, который стоял у истоков КПТ.

— Он сказал, что я чокнутая рохля, жаждущая любви.

Я надеялась, что она хотя бы улыбнется, — но куда там.

— Впрочем, потом он заявил, что абсолютно все люди — чокнутые. Полные идиоты, все до единого. И это мировая звезда психотерапии!

Она не попросила меня выложить ей все подробности, просто сидела и пялилась на меня как на циркового уродца, но я все равно продолжила говорить.

На момент нашей встречи Альберту Эллису был девяносто один год. Недавно, в возрасте девяноста трех лет, он скончался. Его называли одним из самых выдающихся психотерапевтов мира. Американская ассоциация психологов включила его в список самых влиятельных специалистов двадцатого века (после Карла Роджерса и перед Фрейдом).

После интервью я посетила один из его семинаров, вокруг которых шли ожесточенные споры. Каждую пятницу вечером на протяжении тридцати лет Альберт Эллис демонстрировал свои психотерапевтические приемы на двух добровольцах перед аудиторией примерно в сто человек. Эллиса называли Ленни Брюсом среди психологов, а его семинары по пятницам заслужили прозвище «шоу-терапии». Специалисты по КПТ обычно дружелюбны и стараются поддержать пациента, но Эллис был исключением из правила. Впрочем, свою резкость он компенсировал обаянием и чувством юмора. Я решила, что такой шанс выпадает раз в жизни. Рассудив, что меня здесь не знают и до моего дома — тысячи километров, я вызвалась добровольцем и поднялась на сцену. Впоследствии он выдал мне запись нашего разговора. Я рассказала доктору Дж., как выглядело наше общение.

— Я (ору в микрофон, поскольку Эллис глуховат). Я вечно боюсь, что меня отвергнут.

Эллис. Это как?