Женщина на грани нервного срыва

Ясно, что она мне не верит. Но мои слова вовсе не были стопроцентной ложью. Да, я считала, что собеседник из нее ужасный, — и все же в последнее время мне было гораздо лучше. И пусть она только и делала, что разглядывала меня как экспонат из паноптикума, но мне нравилось, что в течение почти трех часов каждую неделю я могу болтать без умолку о себе и обо всем, что меня тревожит. Меня слушали не прерывая, не задавая вопросов. Первые три недели я уходила с каждого сеанса озадаченная, но при этом меня накрывала волна облегчения и восторга. Какой кайф — вываливать на другого человека свои проблемы, зная, что он внимательно тебя слушает и полностью на тебе сосредоточен. Это было что-то вроде исповеди для атеистов — только без епитимьи.

Я чувствовала себя так хорошо, что даже начала подозревать, будто излечилась. Я всегда на лету схватывала новое, нахваливала я себя. Наверное, это другим людям нужны месяцы, а то и годы психотерапии. А мне, чтобы вернуться в форму, хватило нескольких недель.

Я уже подумывала распрощаться с доктором Дж., а на оставшиеся деньги посетить какой-нибудь роскошный курорт. Но тут Камаль отправил меня на таиландский остров Самуи, где я совершила такую чудовищную глупость, что мигом поняла: мои проблемы никуда не делись, мы еще даже не начали с ними работать.

ФЕВРАЛЬ Поговорить — полезно?

Два дня и четыре авиаперелета — и вот я в Таиланде. Я приземлилась в аэропорту острова Самуи около десяти вечера по местному времени. На мне были джинсы, моя любимая черная шерстяная рубашка-поло, кардиган ручной вязки, шаль, рукавицы и сапоги на меху. Когда я улетала, в Глазго валил снег, но по прибытии я обнаружила, что в Таиланде лето практически круглый год — и почти двадцать четыре часа в сутки. Когда мне наконец удалось получить свой чемодан на колесиках (в толпе пассажиров с рюкзаками я выглядела белой вороной), я напоминала себе рикшу после тяжелого трудового дня. Во всяком случае, на икону стиля я точно не походила — взмокшая, со слипшимися волосами… Но страдания от жары были не единственной проблемой. Меня слегка тревожило еще одно незначительное обстоятельство: мне было негде остановиться.

Два с половиной дня назад мой главред Камаль спросил, не хочу ли я слетать в Таиланд — сделать материал, который развенчает миф о тропическом рае. Недавно на Самуи убили молодого туриста-европейца, а несколько женщин обратились в полицию с заявлениями об изнасиловании. Я воскликнула «Да!» еще до того, как он закончил говорить. От меня вообще редко можно было услышать «нет» — особенно в беседах с руководством. К тому же я считала заграничные командировки подарком судьбы, который надо хватать обеими руками, пока его не увел из-под носа кто-нибудь другой.

Но, многословно благодаря Камаля за эту сказочную возможность, в глубине души я понимала, что истинная причина моей радости в другом. Она в том, что я смогу перенестись на восемь тысяч километров от того места, где потерпела сокрушительное поражение на любовном фронте. Стыдно это признавать, но в жизни Кристиана я по-прежнему играла (пусть не физически, но эмоционально) роль пресловутой «другой женщины» — ну, или одной из них. Накануне своего отлета я позвонила ему в полном смятении. До меня дошли слухи, что он продолжает якшаться с Шарлоттой, — хотя клялся в обратном.

— Вечно одна и та же история, — принялась хлюпать я в трубку, не дав ему даже поздороваться. — Ну почему ты такой слабак? Почему все мужики такие слабые? Почему ты просто не можешь сказать ей «нет»?

Звучало жалко. Я попыталась укрепить свои позиции, ввернув цитату из классического «стервологического» фильма Джорджа Кьюкора «Женские интриги»: дескать, у мужчины есть только один способ убежать от своего «я» — увидеть себя другим в зеркале женских глаз. Фраза была длинная, и в итоге я зарапортовалась. Кристиан рассмеялся:

— Что ты несешь? Я тебе сто раз говорил: между нами ничего нет. Мы просто друзья. Мы вместе проводим время. Пьем кофе. Обедаем. Обсуждаем текущие дела.

— Этого-то я и боюсь. Что у вас с ней «дела».

— Очень остроумно. Лорна, ну правда, ты все придумала. Конечно, я мог бы ее заполучить, — да она преподносит мне себя на блюдечке! Но именно поэтому она меня не интересует. Уж кому, как не тебе, знать — я люблю сложные задачи. Мне нравится, когда женщина прилагает все силы, оказывая сопротивление, но в конце концов выбрасывает белый флаг. Так что, пожалуйста, уймись уже.

Всхлипывая, я попросила у него прощения за то, что не даю ему спокойно жить. Кто же может противостоять дару убеждения профессионального адвоката? Уж точно не влюбленная женщина.