Женщина на грани нервного срыва

— Отца Малькольма посадили в тюрьму за мошенничество. И об этом написали в местной газете.

Я вопросительно нахмурилась.

— Ему легче презирать всю журналистскую братию, чем признать, что его папаша — преступник.

— Да, все мы ищем козлов отпущения, — кивнула я. — Приятно было познакомиться.

Я вышла во двор. Хорошо, допустим, он красавец. Но я не собираюсь говорить о свободе прессы и чужих психологических проблемах — мне, как недавно выяснилось, вполне хватает своих.

Стоял чудный апрельский вечер. Воздух был свеж, прохладен и чист. Бутоны и почки набухли, а яркий, глубокий оттенок травы подтверждал, что весна уже с нами. Скоро защебечут птицы. Самое время начать новую жизнь.

Мой зять Скотт обсуждал со своими друзьями решение их общего знакомого устроить безалкогольную свадьбу.

— Возьму с собой фляжку, — сказал кто-то. — Напьюсь заблаговременно.

— Нет-нет-не-е-ет! — рассмеялась, а скорее заржала какая-то вульгарная особа — как вскоре выяснилось, невеста. Свою пышную рыжую гриву она то и дело забрасывала за фарфорово-белое плечо — ну чистая мисс Пигги. — Нетрезвым вход закрыт, у нас фейс-контроль.

Или бывшие алкоголики, или профессиональные святоши, решила я. Она тут же продолжила:

— Мы не бывшие алкаши и не религиозны. Просто мы терпеть не можем алкоголь. Это барьер, которым человек отгораживается от жизни. Опасное дело.

«Ничего подобного», — с негодованием подумала я, прикончив свой первый бокал шампанского.

Кто-то произнес:

— Не согласен. Напротив, алкоголь снимает барьеры, раскрепощает. Вы же знаете поговорку «Истина в вине»?

— Только вот некоторым истина противопоказана, — перефразируя Кэти и Луизу, пробормотала я и юркнула обратно в дом — на случай, если во дворе разгорится скандал.

Я положила на свою тарелку всего по чуть-чуть — не хотела, чтобы меня сочли обжорой, — и присоединилась к группе гостей, среди которых был Дэвид.

— Лорна, так о чем ты пишешь? — спросил он.

— Небось тусуешься со знаменитостями? — добавил парень по имени Джером.

Я принялась лихорадочно соображать. О чем я пишу? Хороший вопрос. Мне не хотелось угробить непринужденную беседу, рассказав о том, что сейчас я занимаюсь темой психотерапии. А психолога я посещаю, потому что не умею выражать свои чувства, неспособна разобраться в себе и не в состоянии вступать в нормальные партнерские отношения с мужчинами. Общалась ли я со знаменитостями?

— Ну, я беседовала с первым министром Шотландии… — Это прозвучало как извинение.

— Ясно… — Кажется, Джером не впечатлился. — А еще? Может, футболисты или поп-звезды?

Ну же, ну же… ах да, вспомнила.

— Да! Я брала интервью у парня, который играет Уилла в сериале «Уилл и Грейс»[12]. Не помню, как его звали, но он обалденный. И при этом гетеросексуал. Правда, счастливо женат, как назло. Я специально спросила.

— А о чем была твоя последняя статья? — Дэвид не унимался.

— Большое журналистское расследование. Скандал с пациентами, которых заразили СПИДом и гепатитом через переливание крови. Это настоящая катастрофа, ничего хуже в нашем здравоохранении никогда не случалось. А власти снова и снова отказываются проводить разбирательство. Стыд и позор, — объявила я, хотя гостей, судя по выражениям их лиц, эта тема не очень привлекала.

— Это в воскресном «Обзервере», да? — Дэвид был слегка удивлен. — Я читал. Отличная статья. И к сожалению, соответствует действительности. Очень печальная история.

О нет, о да, о нет… о да, комплимент… о нет, о да!

— Спасибо… ну ладно… в общем… Кому еще шампанского? — Я начала озираться по сторонам в поисках Луизы.

— А ты давно работаешь в «Обзервере»? — спросил Дэвид.

— Пару лет.

— А до того?

Я вкратце пересказала свое резюме.

В этот момент любой человек, обладающий хоть какими-то навыками светской беседы и мало-мальски приспособленный к жизни, начал бы расспрашивать Дэвида о его работе, досуге, планах на отпуск, хобби, отношении к клятве Гиппократа (пережиток прошлого или незаменимый свод нравственных ценностей?), политических взглядах и мнении по поводу войны в Ираке.

Но, будучи бесконечно отсталой в плане общения, я решила повеселить окружающих рассказами о своем неудачном дебюте в мире журналистики.

Я начинала в местной газете Обана. Это крохотный городишко на западном побережье Шотландии примерно в двух часах езды от Глазго. Его называют «воротами на острова»; окружающие ландшафты так прекрасны, что дух захватывает. Обан населяют удивительно дружелюбные люди: в первую же неделю человек пять пригласили меня заходить в гости в любое время — дескать, мне всегда будут рады. С другой стороны, я слышала, что Обан — из тех городков, куда можно приехать грудным младенцем, прожить там восемьдесят лет, и некоторые местные жители все равно будут смотреть на тебя косо, как на чужака.