Женщина на все времена

— Гален не хотел допускать, чтобы они прекратили поиски, но в конце концов люди должны были вернуться к своим повседневным делам. Ты не поверишь, девочка, но Берта Элери каждому, кто готов ее слушать, говорит о тебе только в превосходной степени.

Нола была очень озадачена этой новостью.

— Конкурс танцев на Рождество не состоялся, потому что почти все принимали участие в твоих поисках. Теперь-то его можно будет провести. Самое время!

Молодая женщина была глубоко тронута. Она едва могла поверить в то, что эти люди не стали праздновать Рождество потому, что бросились искать ее. Она недоверчиво покачала головой.

— Вэйд еще у вас? — спросила она.

— Как и раньше. С помощью мальчиков он делает все что может. Он заботится о том, чтобы все здесь было в порядке. Я и не знаю, как бы без него обходился. Из меня помощник по хозяйству никудышный. У меня просто нет больше мужества… — голос Ленгфорда сорвался. — Смешно, когда с кем-либо такое случается, не так ли?

— Но теперь все будет хорошо, — пообещала Нола.

— Конечно. А как же иначе?

Ленгфорд рассказал, что Гален каждый вечер возвращается в сумерках, когда уже недостаточно света, чтобы искать дальше.

Она быстро искупалась, а затем надела свое изумрудное вечернее платье. Накрыла стол на балконе, зажгла свечи, поставила бутылку вина и два стакана.

Нола Грейсон считала минуты и призывала солнце скорее закатиться за горизонт. Ну в самом деле, сколько можно светить?!

Гален Хетфорд поднялся на холм и придержал лошадь. Он посмотрел вниз, на дом, который в надвигавшихся сумерках едва можно было различить. Он так устал, душевно и физически, полностью вымотался и не знал, как сможет дальше жить без Нолы. Он не хотел больше жить.

Когда Хетфорд еще раз посмотрел на дом, ему показалось, что он видит на балконе тень своей любимой, но тут же подумал, что усталость сыграла с ним злую шутку. Он так тосковал по Ноле, так хотел снова ее увидеть! Она снилась ему каждую ночь, и ее образ стоял перед его взором весь день — с утра до вечера.

Когда Нола увидела лошадь и всадника, сердце у нее чуть не выпрыгнуло из груди от радости. Гален подъехал к ферме. Он взглянул наверх, и с балкона ему махнула рукой Нола.

Хетфорд остановился как вкопанный. Нола крикнула его имя и побежала вниз. Секундой позже он бешеным галопом подскакал к дому, спрыгнул с лошади, и молодая женщина, смеясь и плача одновременно, упала в его объятия.

— Ты здесь! Я думал, что вижу привидение, — едва выдохнул Хетфорд.

— Я действительно здесь, — улыбнулась она. — Здесь единственное место на земле, где я хочу быть.

Сердце у Галена подскочило. Он едва осмеливался надеяться на то, что Нола чувствует то же, что и он.

— Я никогда не верил в то, что ты утонула, — он прижал ее к себе и страстно поцеловал. — Я просто не мог разумно мыслить.

Все, что я знал и чему выучился с годами, говорило мне, что ты не могла выжить. Тем не менее где-то в глубине своего сердца я знал, что ты жива. Я только молился, чтобы ты была вместе с твоими друзьями из племени вана-мара. Джек сказал мне, что они кочуют по равнине, но он не знал, с ними ли ты. Он заверил меня, что они дадут нам знать, как только вернутся на нашу землю. Однако я не мог сидеть и ждать. Я должен был искать дальше. Я бы искал тебя до конца своей жизни.

— А ты не подумал, что я могла вернуться в Англию?

— Я телеграфировал во все бюро по продаже билетов на корабли, чтобы удостовериться, но никогда не думал, что ты уехала в Англию. Твое место здесь… со мной.

Нола чуть сознание не потеряла от счастья, но сразу же ее глаза потемнели от страха.

— А ты уже знаешь о… о том, что у меня будет ребенок?

Его взгляд стал мягким, и он нежно и осторожно положил руку на ее округлившийся живот. Нола Грейсон без слов поняла, что он будет любить ее ребенка так же, как она любит его детей.

Эпилог

Ленгфорд Райнхарт вышел на веранду и бросил взгляд на гостей. Все повернулись к нему, и женщины затаили дыхание. Старик был одет в красивый льняной костюм кремового цвета. Кожа у него была здорового золотого оттенка, она подчеркивала его седые волосы, и выглядел он очень благородно, совсем как положено выглядеть добившемуся успеха человеку, каким он, собственно, и был.

На ферме Райнхарта было устроено самое большое торжество, которое когда-либо отмечалось в окрестностях Джулиа-Крик. Его гордость не знала границ. Ферма снова выглядела роскошно, как в былые времена. Скотоводы, прибывшие в поместье, дивились новым овцам и поздравляли его с этой сулившей большое будущее идеей вывести такую устойчивую породу. Жизнь не могла быть прекраснее.