Женщина нашего времени

Она не ожидала увидеть такую красоту. Его очарование ярко проявлялось в Бел-Эйр и Беверли-Хиллс и на маленьких улочках западного Голливуда, где миниатюрные замки и особняки полностью соответствовали экзотике необычных растений, цветущих и вьющихся повсюду. Но Харриет также заметила, что ее тянет на городские пустыри, где за щитами рекламы и бензозаправочными станциями вытянулись акры низких лачуг, где солнце съедает цвета яркой рекламы, оставляя дымный, монотонный пейзаж. Харриет объезжала все это в белом автомобиле с кондиционером, наблюдая за раскрывающимся перед ней городом. В ее душе бились волны возбуждения.

Она ездила до Анахема, затем через микроскопические королевства долины Сан-Фернандо и западнее к океану, в Санта-Монику. Она получила удовольствие, открыв, что немного дальше, за пляжными домиками Малибу, дорога поднималась в каньоны и в пределах получаса езды привела ее на безлюдную вершину, с которой открывался пейзаж, представляющий собой полупустыню, покрытую порослью кустарника. Изолированность этих мест была тем более удивительна, что, повернувшись в другую сторону, она увидела огромную мозаику города, раскинувшегося вокруг взлетающих с международного аэропорта Лос-Анджелеса самолетов.

Благодаря скоростным автомагистралям она успевала все. Через час после того, как она покинула вершину, она катилась по Родео-драйв, разглядывая драгоценности и маленькие бежевые шелковые костюмы в витринах мастерских модельеров. Контрасты были настолько резкими, что от них порою захватывало дух, но, как это ни странно, она все же ощущала себя здесь, как дома. Эта энергия, казалось, соответствовала ее темпераменту.

Напевая про себя, она возвращалась к Каспару, который, смеясь и гладя рукой ее волосы, уводил ее в дом, чтобы заниматься любовью за закрытыми ставнями до тех пор, пока не придет время ехать на следующую вечеринку или прием.

На третий день Харриет взяла Линду на пляж. Она хотела увидеть ее на второй день после того, как выспалась, компенсировала разницу во времени и избавилась от связанного с «закатами» похмелья. Однако любые ее предложения требовали, как оказалось, удивительно продолжительных переговоров с секретарем Клэр Меллен. Наконец договорились, что Харриет должна взять Линду в доме ее матери в половине третьего и вернуть ее назад точно в шесть.

Когда подошло время, Харриет подъехала к традиционным чистым воротам в зеленой глубине Бел-Эйр и сообщила о себе в решетку переговорного устройства. Это заставило ее вновь подумать о Литтл-Шелли. После продолжительного ожидания ворота раскрылись. Харриет припарковала свою унылую машину возле роскошного мерседеса и автомобиля поменьше с открывающимся верхом. Секретарь вышла из дома скорее для того, чтобы проконтролировать ее, чем приветствовать, как предположила Харриет. Она выглядела даже менее доступной, чем Ронни Пейдж.

Харриет послушно ожидала в коридоре. Дом, казалось, был, в основном, отделан белым и бежевым мрамором, обставлен так экстравагантно украшенной оборками и рюшами мягкой мебелью, как Харриет еще никогда не видела. По сравнению с ним дом Аннунзиаты Лендуит выглядел таким же голым, как зал ожидания в автовокзале.

Через несколько секунд Клэр Меллен и Линда появились на верхних ступеньках бежевой мраморной лестницы, напоминающей по форме изгиб раковины, Клэр была на два-три года старше Харриет, однако лицо и фигура Клэр все еще были безупречны. Она была одета в розовое платье, которое плотно облегало ее бедра и заканчивалось выше колен, демонстрируя ее ноги балерины. Ногти на ее руках и ногах были покрыты лаком розового цвета такого же оттенка. На шаг за нею находилась Линда, превратившаяся в того же сердитого ребенка, которого Харриет впервые увидела в гостиной Аннунзиаты.

Она была одета в платье из такого же розового материала, что и у матери, но с длинной юбкой и украшенного лентами. Ее ногти, конечно, не были покрыты лаком, но Клэр удалось найти кожаные туфельки точно такого же розового цвета. «Или, скорее всего, они были специально изготовлены», — подумала Харриет. Бедная Линда выглядела так, как будто она отправлялась на скучнейший детский утренник или, возможно, выступать в роли подружки невесты на не слишком хорошо подготовленной свадьбе.

Харриет почувствовала себя растрепанной и неуклюжей под внимательным осмотром Клэр. Со своей стороны, она хорошо понимала длительное страстное увлечение Каспара. Клэр была очень красива, и ей не хватало только намека на живость.

Харриет протянула руку, и Клэр прикоснулась к ней кончиками пальцев.

— Это очень мило с вашей стороны, — произнесла Клэр в соответствии с правилами хорошего тона.

Секретарь уже четко указала, что, фактически, это Клэр проявляла доброту, даря Линду на послеобеденное время.

— Поздоровайся как следует, Линда.

Линда что-то пробормотала. Она выглядела несчастной, но стояла близко к Клэр. Впервые Харриет заметила, что ее лицо было меньшей и не такой красивой копией лица матери, более тяжелой из-за выразительных черт Каспара.