Женщина нашего времени

От совершенно излишней скромности, закрыв руками свою тощую грудь, Линда бегом бросилась вниз к воде. Харриет, извиваясь, сняла свою одежду и тоже побежала. Вода была ледяной, и они, задыхаясь, брызгаясь и шумя, подбадривали друг друга. Через пять минут они вернулись на пляж и теплыми полотенцами стали растирать руки и ноги, чтобы согреться.

— Я так з-замерзла, — захлебываясь, говорила Линда.

— Не жалуйся. В Англии такая погода официально считается периодом сильной жары.

Эта мысль заставила их обеих рассмеяться.

— Я хочу есть. Можем мы сходить на волнолом и купить что-нибудь поесть.

— Почему же нет? Это будет отлично.

Линда посмотрела на нее поверх полотенец.

— В самом деле?

— Я же предложила.

— Вы действительно замечательная, Харриет, — сказала ей Линда. — Я не представляю себе никого, кто с удовольствием сходил бы на волнолом. Кто сделал бы это без страданий, чтобы доставить мне удовольствие.

— И Каспар?

— Здесь я, фактически, не принадлежу Каспару. Я принадлежу ему, когда я в Англии. Так определили юристы.

Харриет взяла ее за руку. Она хотела обнять и прижать Линду, как будто могла этим что-то компенсировать, но она позволила себе только сцепить их пальцы и сжать их со всей теплотой, которая только была в ней.

— Ну, хорошо. Я хочу пойти на волнолом и хочу, чтобы ты пошла со мной и составила мне компанию.

Волнолом, как Харриет уже видела, был точно таким же, как и везде. Они съели по гамбургеру и наблюдали, как рыболовы горбились над своими удочками на дальнем конце волнолома, а потом их захватила механическая музыка, раздающаяся из забавной ниши, заполненной потным мужчиной с грудью, похожей на бочку, и незаметными молодыми людьми. Линда бегала между игровыми автоматами, почти подпрыгивая от восторга.

— Быстрее, Харриет, — командовала она. — Дайте мне несколько монет по четверти доллара.

Роль Харриет сводилась к поставке долларов, а Линда играла с автоматами, пока они предлагали ей игру с червяками. В этой игре плоские головки червяков быстро высовываются и исчезают в отверстиях в непредсказуемой последовательности. Вооруженный тяжелым деревянным молотком игрок должен загнать каждую головку обратно в отверстие до того, как появятся другие.

Линда неистово крутилась, однако Харриет не отступала. Она сплющивала каждого червяка, появляющегося из отверстия, и когда ее счет достиг тысячи, зазвонил колокол. Игроки у соседних автоматов повернулись к ней. Мигающие огоньки объявили, что Харриет набрала больше всех очков за день.

— Вот это да! Посмотрите, вам дают еще одну бесплатную игру! — пела Линда.

Харриет бросила свой молоток. Запыхавшись, она засмеялась.

— Это не очень отличается от работы предпринимателя. Просто всегда держись на один шаг впереди оппозиции. Пойдем отсюда. Я уже получила так много удовольствия, что начала волноваться за себя.

— Гроза червяков, — широко улыбнулась Линда.

Свет на улице стал белым и холодным. Они размахивали руками над просмоленной палубой.

— Я хотела бы, чтобы работало чертово колесо, — вздохнула Линда.

За загородкой с одной стороны волнолома располагался маленький парк аттракционов, однако качели все еще были укрыты поблекшим за зиму голубым брезентом. Но откуда-то неподалеку раздавалась музыка каруселей. Линда бросилась вперед.

— Посмотрите, Харриет!

С береговой стороны волнолома стояли защищенные своими стеклянными стенами и блестящим деревянным домиком ярмарочные карусели с резными, позолоченными и вставшими на дыбы лошадками. Пока они смотрели, карусели замедлили свое вращение и остановились. Ребята неохотно соскальзывали из раскрашенных седел. Скачки должны будут открыться в первый день летнего сезона. Харриет стояла и с восхищением смотрела на сверкающие лошадиные ноздри, стремительные золотые хвосты и на красивые изогнутые линии колесниц, которые они тянули.

— Я помню их, — с восторгом сказала Линда. — В начале фильма. Вы помните «Жало»? Там были эти замечательные карусели.

Харриет все еще восхищалась великолепной резьбой и цветом зеркальных поверхностей.

— Мне кажется, что я не видела этого фильма.

Линда взглянула на нее краем глаза.

— Харриет, вы ходите в кино?

— Не часто.

— Вы должны знать, что это действительно волшебное место.

— Я это уже чувствую.

Линда была коренным жителем, а она нет. Слабый холодный перст предостережения коснулся Харриет.

— Мы можем покататься?

— Попытайся.

Она выбрали себе раскрашенных лошадок и крутились по великолепному кругу. Окружающие яркие краски танцевали в зеркалах, тени в деревянном домике и дневной свет, проникающий через стеклянные двери, создавали успокаивающие образы в полузакрытых глазах Харриет.

Когда настала их очередь соскальзывать с гладких седел, она забыла, о чем думала.

— Пора везти тебя домой. Твоя мама будет ждать.

— Мама не ждет. За нее ждут другие люди.

Харриет доставила Линду секретарю ровно в шесть часов. От Клэр и следа не осталось.

— Как она? — спросил Каспар, когда она нашла его на стуле возле бассейна.

Перед ним на столе стоял стакан виски с содовой, и он смотрел на нее одним полузакрытым глазом.

— Твоя дочь?

— Конечно.