Женщина – не человек

– Почему ты не встречаешь мужа с улыбкой, как положено?

– Что ты хочешь, Карим? – дрожащим голосом спросила Малика.

– Трахнуть тебя, тварь!

– Только не сегодня, – умоляюще прошептала женщина.

– Давай, тварь, раздвинь шире ноги! К тебе пришёл сам Пахлаван! (Богатырь)

– Карим, прошу, не трогай меня? Я очень устала.

– Устала! – передразнил бедняжку муж. – Ничего другого я от тебя никогда не слышал. А ведь меня не было около трёх часов. Поэтому не притворяйся, тварь, что ты не отдохнула.

– Пожалуйста, дай мне поспать? – попросила Малика мужа. – Мне скоро вставать. Пусть это будет завтра, Карим?

– Молчать, сука! – Карим замахнулся кулаком на жену. – Я сказал: Раздвинь ноги, ясно?

По нежным щекам Малики побежали слёзы. При свете луны они блестели, словно мелкие кристаллы. Но холодное сердце её мужа не дрогнуло. Карим хотел трахнуть жену, и – точка! Собственно, если бы на месте Малики сейчас оказалась какая-нибудь другая женщина, он также не отказался бы от удовольствия в постели. Однако парню выбирать не приходилось. Поэтому, невзирая на мольбы жены, он стал своим коленом раздвигать её ноги. Малика в отчаянии попыталась ему пригрозить:

– Я буду кричать, Карим, если ты не прекратишь. А ты знаешь, какие тонкие стены в доме.

– Кричи, сколько угодно, – ухмыльнулся мужчина. – Мои родные скажут, что ты шлюха.

Лёгкая ткань ночной сорочки с треском порвалась, когда мужчина залез жадными руками под рубашку, чтобы потискать грудь. Но Малика не прекращала попыток избежать насилия. Своими тонкими руками она пыталась сбросить с себя мужа. За это Карим начал намеренно грубо сдавливать её соски и при этом приговаривать:

– Какая же ты, тварь, худая! Ты меня вообще, сука, не возбуждаешь. Худая и плоская, как доска. У нормальной бабы должны быть большая грудь и толстая задница!

– Отпусти меня, Карим? Ты же сам говоришь, что я тебя ничуть не возбуждаю?

Под тяжестью его тела Малика едва выговорила эти несколько слов. Муж зло рассмеялся.

– Отпустить тебя? Размечталась поганая тварь! А в кого я засуну своего жеребца? Дура!

С этими словами Карим стянул с жены трусы и залез потной рукой во влагалище. Малика громко застонала – нет, не от страсти, от боли. Однако её муж хотел удовлетворения. Здесь и сейчас. Влагалище Малики оказалось сухим, как дно высохшей речки.

Разозлившись на жену, Карим наотмашь ударил её по лицу. Затем смачно сплюнул себе на ладонь и смазал влагалище своими слюнями. У Малики началась истерика. Задыхаясь от рвущихся из груди крика и рыданий, она опять попыталась вырваться, чтоб убежать на улицу от изверга. Но Карим не собирался отпускать свою жертву.

– Посмотри на моего жеребца, тварь? Видишь, какое счастье тебе досталось? – выдохнул хрипло мужчина и, схватив жену за волосы, пригнул её голову, чтоб она могла рассмотреть его вздыбленный член во всей его красе.

Малику едва не стошнило. А Карим стал проталкивать свой твёрдый пенис в утомлённое неравной борьбой нежное, беспомощное влагалище. Из груди Малики вырвался короткий сдавленный вскрик. Словно подбитая на лету лебедь, она заметалась в постели. Кажется, бедная женщина не могла поверить в то, что этот ужас происходит с ней.

Конечно, Карим и раньше её насиловал. Но последнее время он редко хотел интимной близости. Почему? Малика не знала. Она просто отдыхала душой и телом от своего грубого, необразованного, и внушавшего ей глубокое отвращение мужа. И вот сегодня Карим снова её насиловал, хотя чувствовал, знал, видел, что жена его ненавидит.

– Кричи, сука, громче, – шептал между тем на ушко Малике муж. – Меня это возбуждает.

Малика резко умолкла. Стиснув зубы, она терпела боль, чтоб не доставлять удовольствия этому подонку, который на каждом шагу её унижает, оскорбляет, избивает, насилует на том основании, что он её муж. Карим продолжал входить в неё резкими глубокими ударами.

Так порой мужчины всаживают топор в колоду во время колки дров: с размаху. Он всегда так делал. Мужчине нравилось истязать свою жену. Возможно потому, что в детстве, когда его иногда обижали другие ребята, старший брат утешал Карима:

– Я всё понимаю, Карим. Ты один против трёх пацанов – это несправедливо. Но я не могу драться с твоими ровесниками. Меня засмеёт вся школа. Потерпи, братишка, немного. Вот вырастешь ты, женишься, и будешь бить свою жену, сколько захочешь! Потому что женщин обязательно нужно бить, чтобы они слушались и боялись мужа.

Слова Ахмеда Карим хорошо запомнил. Конечно, со временем он научился давать отпор своим обидчикам. Иногда он даже сам задирал ребят и начинал драку. Однако особенное удовольствие Карим испытывал, когда он ощущал свою абсолютную власть над жертвой. Такой жертвой для него, как и обещал когда-то старший брат, стала жена. Городская жена, жестоко не оправдавшая его надежды быстро обогатиться за счёт золотых слитков.