Женщина, не стоящая внимания

Миссис Оллонби. Он должен постоянно компрометировать нас в обществе и быть совершенно почтительным наедине. И все-таки он должен быть всегда готов вытерпеть самую ужасную сцену, если нам захочется ее устроить, мгновенно стать несчастным, совершенно несчастным, и через какие-нибудь двадцать минут осыпать нас справедливыми упреками, а через полчаса положительно разъяриться и покинуть нас навеки без четверти восемь, когда нам нужно переодеться к обеду. А после того как женщина рассталась с ним навсегда и он отказался взять обратно те пустяки, которые когда-то ей подарил, и пообещал никогда с ней больше не видеться и не писать ей безрассудных писем — он должен чувствовать, что сердце его совершенно разбито, и целый день посылать ей телеграммы и записочки со своим кучером каждые полчаса, и обедать в клубе в полном одиночестве, чтобы все видели, как он несчастен. И вот, после целой ужасной недели, в течение которой она всегда выезжает вместе со своим мужем, для того только, чтобы показать, как он одинок, можно назначить ему третье, последнее свидание, вечером, и тогда, если его поведение было совершенно безупречным, а она действительно была с ним жестока, можно позволить ему сознаться, что он был совершенно неправ; когда же он в этом сознается, долг женщины — простить ему, а после того она может начинать все сначала, с разными вариациями.

Леди Ханстентон. Какая вы умница, дорогая моя! Вы ничего этого не думаете, ни единого слова!

Леди Статфилд. Благодарю вас, благодарю. Это очень, очень увлекательно. Надо постараться все это запомнить. Тут столько очень, очень важных подробностей.

Леди Кэролайн. Но вы не сказали мне, какую же награду получит идеальный мужчина?

Миссис Оллонби. Какую награду? О, возможность бесконечно надеяться. Этого ему вполне достаточно.

Леди Статфилд. Но ведь мужчины так ужасно требовательны, не правда ли?

Миссис Оллонби. Это ничего не значит. Женщина все-таки не должна уступать.

Леди Статфилд. Даже идеальному мужчине?

Миссис Оллонби. Разумеется, только не ему. Если, конечно, она не хочет, чтобы он ей надоел.

Леди Статфилд. Ах!.. да. Понимаю. Это очень, очень важно. Как вы думаете, миссис Оллонби, встречу я когда-нибудь идеального мужчину? Или он не один такой на свете?

Миссис Оллонби. В Лондоне их ровно четыре, леди Статфилд.

Леди Ханстентон. О, моя дорогая!

Миссис Оллонби (подходит к ней). Что случилось? Скажите мне.

Леди Ханстентон (тихим голосом). Я совсем забыла, что эта американочка все время сидела тут же в комнате. Боюсь, кое-что из этого остроумного разговора могло ее шокировать.

Миссис Оллонби. Ах, это будет ей очень полезно.

Леди Ханстентон. Надеюсь, она многого не поняла. Мне, пожалуй, надо бы пойти поговорить с ней. (Встает и подходит к Эстер.) Ну, милая моя мисс Уэрсли. (Садится рядом.) Вы так тихонько сидели все это время в вашем уютном уголке! Должно быть, читали? Здесь в библиотеке столько книг.

Эстер. Нет, я слушала ваш разговор.

Леди Ханстентон. Знаете, дорогая, не следует верить всему тому, что здесь говорилось.

Эстер. Я и не поверила ни единому слову.

Леди Ханстентон. Так и надо, милая.

Эстер. Я не могла поверить, чтобы женщины действительно смотрели на жизнь так, как об этом рассказывали сегодня ваши гостьи.

Неловкая пауза.

Леди Ханстентон. Говорят, у вас, в Америке, такое приятное общество. Кое-где совсем похоже на наше, судя по письмам моего сына.

Эстер. У нас в Америке, как и везде, тоже есть свои кружки, леди Ханстентон. Но настоящее общество состоит из всех хороших женщин и мужчин, из всех хороших людей, какие только есть в нашей стране.

Леди Ханстентон. Какая разумная система и, я думаю, очень приятная к тому же. Боюсь, у нас, в Англии, слишком много искусственных социальных перегородок. Мы почти не видим средних и низших классов общества.

Эстер. У нас в Америке нет низших классов.

Леди Ханстентон. В самом деле? Какое странное общественное устройство!

Миссис Оллонби. О чем говорит эта ужасная девочка?

Леди Статфилд. Она так утомительно естественна, правда?

Леди Кэролайн. Говорят, у вас в Америке нет очень многого, мисс Уэрсли. Говорят, у вас совсем нет развалин, нет редкостей.

Миссис Оллонби(к леди Статфилд). Какой вздор! У них есть их матери, есть их манеры.

Эстер. Английская аристократия поставляет нам редкости, леди Кэролайн. Их высылают к нам каждое лето пароходом, и на другой день после приезда они предлагают нам руку и сердце. Что касается развалин, мы стремимся построить нечто более долговечное, чем кирпичи и камни. (Встает, чтобы взять со стола свой веер.)