Женщина нелёгкой судьбы, лёгкого поведения

– Тварь, сволочь, мы чуть не умерли со страху! – кричали баба Дора и вызванная по телефону Жужа. Это когда Вичка пролезла между прутьями детсадовского забора, и они с Серёжей сидели на веранде и болтали ногами во время прогулки, целых два часа. А баба Дора и жужжа гудящими ракетами метались по скверу.

Вичка мечтает о дымчатом котёнке. Но мама Юля привезла хомячка, из-за чего был страшный шум, будто в квартире начался пожар. «Лучше бы колготки ребёнку купила!».

Но делать нечего. Покричали и поселили хомячка у Жужи в старом, мутно-зелёном, слоистом аквариуме.

Однажды хомяк – Вичка назвала его Серёжа – простудился. Ей показалось, что он горячий. Когда у Вички температура, её клали в холодную ванну.

У Жужи в столовой стоял старый самовар. Когда он остывал, из краника в подставленное блюдце капала вода. Вичка выплеснула накопившуюся воду, опустила хомяка Серёжу в блюдце. Это будет его холодная ванна. А сама побежала играть. Спохватилась к вечеру, когда Серёжа уже разбух от воды…

Лучше не думать, а то непрошенные слёзы наворачиваются. Вот тоже странно: разве кто-нибудь просит, чтобы слёзы пришли?

Из щели прямо под Вичкиным носом вылезла сонная зимняя муха. Оправила мятые крылья, попыталась взлететь, но опрокинулась на спину и зажужжала, и завертелась на месте, как пропеллер. Подпрыгнула и поскакала тяжёлыми скачками, как жаба, по своим делам. Вичка тоже скакнула за ней.

– Виктория, марш в угол. Время ещё не вышло.

– Жужа, а купи велосипед, – вспомнила Вичка. Сегодня ей приснился чудесный сон. У неё был дрессированный велосипед. Он сам во сне послушно катился рядом, сам поднимался по лесенке, как собачка.

У Серёжи есть яркий блестящий велосипед на четырёх колёсах. Он разгонялся и небрежно и красиво, не глядя на Вичку, делал круги и проносился мимо забора.

– Я не собираюсь перекладывать груз с души на Бога, – сердится Жужа в телефон. – Я достаточно сильная, чтобы нести этот груз самой. Я не пойму: каяться – это осознавать, что делаешь плохо, и никогда не повторять? Или пытаться исправить грех, и срываться, и повторять снова и снова… То есть постой, сейчас сформулирую…

– Жужа! Велосипед!

– Выдумала: велосипед. Колготки купить не на что… Так, завтра у нас с трёх логопед Фирдоус Илио… Илиодоровна. Господи, с таким именем-отчеством и логопеда не надо…

Всё смешалось в Вичкином доме. У мамы Юли свадьба. Сработала ворожба, снят венец безбрачия! Жених бизнесмен – не прежнее чмо, а другой. Он женится и увезёт маму далеко. Он весь в белом, высокий, лысый и улыбается мёртво и жутко, как мистер Пропер.

Мама Юля сказала, что его зовут Зад, и подтолкнула Вичку поздороваться. Какие неприличные имена бывают у взрослых, но что поделаешь. Вичка, спотыкаясь, смущённо говорит: «Здравствуйте, дядя Зад». Все хохочут, и мама Юля шёпотм поправляет: «Не Зад, а Азат! Дядя Азат!»

Как славно, когда все смеются. Вичка тоже хохочет и звонко кричит, уже нарочно:

– Здравствуйте, дядя Зад!

– Виктория, не вредничай! Извинись сейчас же перед дядей, – сладко улыбается Жужа и больно впивается ногтями в пухленькую Вичкину руку выше локтя.

– Ну что вы, ребёнок балуется! – Мистер Пропер улыбается, наклоняется к Вичкиному уху: «Ещё раз скажешь – дам леща, мелкая засранка!»

Зачем Вичке рыба лещ? Нет, и это не настоящий Принц.

– Свадьба в июне – это экономия. Пионы стоят копейки. Усыплем лестницу и весь зал, будто лепестками роз.

– Нет, но каковы расценки, тихий ужас! Помните советские цены: хлеб 16 копеек, бутылка подсолнечного масла – рубль 3 копейки. Яйцо десяток – 90 копеек, рисовая каша брикет – 19 копеек, пачка кофейного напитка «Кубань» – 19 копеек…

Вичка прислушивается к стрёкоту швейной машинки из кухни, к женскому стрёкоту из спальни. Она путалась под ногами и вот забралась в ванную, сидит перед стиральной машиной. В круглом иллюминаторе бешено плещется пенное бельё. Вичка смотрит, кто победит: розовый пододеяльник поглотит голубой – или наоборот? Побеждает голубой пододеяльник, сожрав розового соперника с потрохами.

Вичка плачет. Сегодня во время прогулки Серёжа катал девочку из группы на велосипеде, и они целовались за верандой. Вернее, не целовались (Вичка видела в фильмах, как это по-настоящему делают дяди и тёти), а стукались носами. Скашивали глаза на прильнувшую к забору, сморщенную от страдания Вичку, и хихикали.

Дворник только что полил газон. Вичка набрала грязи вместе с травой и стала бросать в изменника. Так увлеклась, что не заметила, как её жёстко и цепко взяли за плечо. Воспитательница подвела её к бабе Доре, которая зачиталась толстой книгой. Баба Дора больно дёргала Вичку за руку вниз и обещала, что больше такого безобразия не повторится.