Женщина-призрак

– Давайте вернемся к шляпке, – пробормотал он. – Вы купили особой модели шляпку, которую делали по заказу для кого-то…

– Но при чем тут это? Я должна признаться, что сопровождала в театр какого-то мужчину… Эти два факта никак не связаны между собой, они не имеют ничего общего!

– Расскажите мне немного об этой экскурсии, – продолжала она. – Есть у вас доказательства, что я сопровождала того человека в театр?

– Главным образом, это – шляпа, – признался Лом-бар. – В тот вечер в театре их было две. Одна из них – у актрисы Мендозы. Шляпа, сделанная специально для нее. Вы признаете, что дубликат этой шляпы был у вас. Женщина, которая носила копию шляпы, была в театре вместе со Скоттом Гендерсоном.

– Из этого вовсе не следует, что той женщиной была я. Ваша логика не безупречна, как вам самому кажется? – Она говорила, просто чтобы что-то сказать. Он видел – ее мысли заняты чем-то другим.

Неожиданно что-то изменилось. Она явно заинтересовалась разговором. Глаза заблестели.

– Значит, это было во время выступления Мендозы? Вы не могли бы назвать примерную дату?

– Я могу назвать вам дату совершенно точно. Они были в театре двадцатого мая с девяти часов до начала двенадцатого.

– В мае, – громко произнесла она. – Это интересно. – Она дотронулась до его рукава. – Вы были правы. Вам лучше подняться ко мне.

Пока лифт поднимался, она произнесла всего одну фразу:

– Я очень рада, что вы пришли с этим ко мне.

Они вышли примерно на двенадцатом этаже. Она открыла дверь и включила свет, он следовал за ней. Девушка сняла рыжую лису и швырнула ее в кресло.

– Значит, вы говорите, что это было двадцатого мая. Это точно? – бросила она через плечо. – Я сейчас вернусь. Подождите.

Он видел лишь свет, падающий из открытой двери. Сидел и ждал. Вернулась она с ворохом бумаг и стала их сортировать. Очевидно, она нашла то, что искала, потому что остальные бумаги положила на стол.

– Думаю, прежде всего надо установить сам факт: была ли я в театре, – сказала она. – Давайте так и договоримся, а затем пойдем дальше.

В руках у нее был счет за пребывание в больнице в течение четырех недель, начиная с тридцатого апреля.

– С тридцатого апреля по двадцать седьмое мая я была в больнице, где мне удалили аппендикс. Если вам этого недостаточно, то врачи, сестры и сиделки…

– Вполне достаточно, – пробормотал Ломбар.

Она села рядом с ним.

– Но это вы купили шляпку? – спросил он наконец.

– Да, это я купила шляпку.

– И что с ней стало?

Она ответила не сразу. Казалось, она погрузилась в задумчивость. Он изучал ее и обстановку комнаты. А она была занята своими мыслями.

Комната говорила о многом. Роскоши было мало, но чувствовалось, что у хозяйки хороший вкус. Пол был отполирован до зеркального блеска. Вещи были не новыми.

Ее туфли стоили долларов сорок, но носила она их уже давно. Платье тоже было довольно дорогим, но и оно поизносилось.

Он сидел не шевелясь, боясь помешать ей, стараясь услышать ее мысли. Да, услышать их. Он увидел, что она посмотрела на свою руку. Он понял это так: она думает о драгоценном кольце, которое недавно украшало ее руку. Где оно сейчас? Заложено. Он увидел, как она посмотрела на свою ногу. Какие мысли пришли ей в голову? Видимо, она подумала о шелковых чулках. Может быть, она мечтает о новых чулках, о дюжине пар, о сотнях пар, о многочисленных парах, которыми даже не сумеет воспользоваться?

Ломбар понимал: она думает о деньгах.

Она прервала молчание. Заговорила:

– История со шляпой проста. Вспомнила. Я отдала шляпу одной девушке. Я – человек импульсивный и поступаю в зависимости от настроения. Думаю, я надела ее всего один раз и… – она пожала плечами, – она перестала существовать для меня. Это еще не все. В этом есть что-то странное. Перед тем, как я легла в больницу, здесь была одна моя подруга. Она случайно померила шляпу. Если бы вы были женщиной, вам было бы легче понять. Мы хвастались последними приобретениями, и она померила шляпку. Шляпка ей понравилась, и я отдала ее ей.

Она замолчала и пожала плечами. Конец ее рассказа был началом для него.

– Кто она? – спокойно спросил Ломбар.

– Вы думаете, что это будет честно с моей стороны?

– От этого зависит жизнь человека. Он должен умереть в пятницу, – тихо сказал он.

– Но разве это случится из-за нее? Разве она замешана в этом деле? Ответьте мне.

– Нет, – вздохнул он.

– Тогда какое вы имеете право вмешивать ее в это дело? Это может послужить причиной смерти женщины. Социальной смерти. Потеря репутации всегда губит женщину. И происходит это медленно. Я не знаю, какая из двух смертей хуже.

Он побледнел.

– Должно же быть в вас какое-то чувство, к которому я мог бы апеллировать! Вас не заботит, что умрет человек? Понимаете, если вы не скажете мне…

– Прежде всего, учтите, что я знаю женщину и не знаю мужчину. Она – моя подруга, он – никто. Вы хотите, чтобы я подвергла ее опасности ради его спасения?

– В чем вы видите опасность? – Она не ответила. – Тогда почему вы отказываетесь сказать мне?

– Я еще вам не отказала и не дала согласия.

Ломбар задыхался от чувства беспомощности.