Женщина-призрак

Барчесс подошел к окну и внимательно осмотрел его. Потом наклонился и посмотрел вниз.

Он выпрямился, вернулся в комнату и кивнул Лом-бару.

– Она внизу. Я сумел разглядеть ее там, в аллее, между двумя стенами. Кажется, никто не слышал, все окна темные.

Он бездействовал, и это казалось странным; он даже не стал составлять отчет.

Кроме них в комнате перемещался лишь дым от сигареты, он притягивал к себе взгляд Ломбара.

– Видимо, это случилось только что…

Он закурил и посмотрел на часы.

– Что делать?

– Надо установить время случившегося, – ответил Варчесс. – Я не знаю, горят ли сигареты с одинаковой скоростью. Надо спросить об этом ребят.

Он крутился по комнате, разглядывал термометр, смотрел на часы.

– Она упала минуты за три до нашего появления, – вдруг заявил он. – Не считая той минуты, что мы провели здесь, пока я разглядывал окно. Значит, она затянулась один раз.

– Это могла быть длинная сигарета, – сказал Лом-бар.

– Это «Лаки», я вижу.

Ломбар не ответил.

– Возможно, ее убил наш звонок снизу, – продолжал Барчесс. – Неловкое движение, и все кончено. Вся история без слов встает перед нашими глазами. Она стояла у окна, видимо, была взволнована, размышляла, обдумывала планы, и в этот момент раздался звонок. Она сделала неверный жест. Торопливо повернулась или пошатнулась. Или, возможно, зацепилась за ковер туфлей. Во всяком случае, ковер скользнул по натертому полу. Туфля слетела с ноги, она пошатнулась и взмахнула руками, чтобы удержать равновесие. Будь окно закрыто, ничего бы не случилось, она шлепнулась бы задницей об пол и все.

Он помолчал.

– Но одно я не могу понять. Она пошутила с этим адресом? Почему она так поступила?

– Нет, она не шутила, – сказал Ломбар. – Она действительно хотела денег и после того, как я выписал чек, написала записку.

– Я мог бы понять, если бы она дала вам липовый адрес, чтобы расследование затянулось, а она успела бы получить деньги по вашему чеку. Но направить вас в дом, находящийся в нескольких кварталах отсюда… Она должна была понимать, что вы вернетесь через пять-десять минут. В чем же дело?

– Может быть, она хотела избавиться от меня на время, чтобы успеть позвонить той женщине и предупредить ее?

Барчесс покачал головой, считая объяснение неудовлетворительным.

– Я в это не верю.

Ломбар не слушал. Он прошелся по комнате, шаркая ногами, как пьяный. Барчесс с любопытством следил за ним. Казалось, он потерял всякий интерес к делу. Ломбар подошел к стене и остановился, прислонившись к ней, и прежде, чем Барчесс мог понять его намерение, ударил по ней кулаком.

– Эй, вы что? – удивленно крикнул Барчесс. – Что вы делаете? Что вам сделала стена?

Ломбар перегнулся пополам, как человек, которого тошнит, и, прижав руки к животу, выкрикнул дрожащим голосом:

– Они знали! Все они знают… и я ничего не могу сделать!

Глава 18

Третий день перед казнью

Последняя выпивка, которую он опрокинул перед тем, как пойти в тюрьму, не помогла. Что может сделать выпивка? Что может сделать попойка? Факты изменить она не может. Она не может превратить плохие новости в хорошие. Она не может превратить гибель в спасение.

Он с трудом волочил ноги. Как сказать человеку, что Он должен умереть? Как сказать ему, что надежды больше нет, что погас ее последний луч? Он не знал, что делать. Это ужасно. Может быть, не стоит идти? Он уже рядом. Но он не должен оставлять его в эти последние дни, не должен оставлять его до пятницы.

«Ух, и напьюсь же я, когда уйду отсюда, – подумал Ломбар. – Лучше стать алкоголиком, чем выполнять подобную миссию!»

Надзиратель пропустил его. Звон ключей казался похоронной музыкой.

Да, казнь состоится через три дня. Бескровная смерть.

– Ничего не поделаешь, – спокойно сказал Гендер-сон. Он все понял.

– Послушай… – начал Ломбар.

– Все в порядке, – перебил его Гендерсон. – Я все понял по твоему лицу. Не стоит говорить об этом.

– Я снова упустил ее. Она улизнула!

– Я сказал – не стоит говорить об этом, – терпеливо повторил Гендерсон. – Я могу понять все, и незачем об этом говорить. – Казалось, он хочет подбодрить Лом-бара.

Ломбар присел на край койки. Гендерсон на правах «хозяина» остался стоять напротив него у стены.

Единственным звуком в камере был хруст целлофанового пакета из-под сигарет, который держал в руках Гендерсон.

– Она обманула меня, – пробормотал Ломбар.

Гендерсон удивленно посмотрел на него и на свою руку, как будто впервые видел ее.

– Это моя старая привычка, – сказал он робко. – Я никогда не мог от нее избавиться. Ты помнишь? Я всегда мял что-нибудь в руке. В поезде, у врача, даже театральную программку… – Внезапно он замолчал и уставился на Ломбара. – Я помню, что в тот вечер с ней я тоже мял программку… Забавно, как вдруг иногда вспоминаются мелочи, хотя надо припомнить что-нибудь более важное, что могло бы мне помочь… В чем дело? Почему ты так смотришь на меня?

– Ты, конечно, выбросил ее? В ту ночь. Ты оставил ее на сиденье, как делают все люди?