Женщина с пятью паспортами. Повесть об удивительной судьбе

Лейтенант Бюккен проделал длинный путь из Берлина, чтобы навестить нас, и провел три дня своего восьмидневного отпуска во Фридланде. Мы опасались разочаровать его известием об отъезде Лори и её замужестве, но оказалось, что он и без того очень рад приезду, так как считает Фридланд своей второй родиной, а Ольгу, нас и наших собак – своими хорошими друзьями. Для него польский поход не был прогулкой; с глубоким состраданием говорил он об измученной стране и о спасающемся бегством населении.

«Нам придётся горько платить за это, так как мы там ничего не потеряли», – заметил он мрачно.

По-видимому, он немало выстрадал в тяжелейших сражениях, он рассказал нам, что двое его лучших друзей погибли при осаде города Кутно. Список погибших – на польской стороне он был ужасно длинен – с особой очевидностью становился трагически реальным, когда в него попадал кто-либо из друзей или знакомых.

Почта опять начала работать и принесла нам неспокойные известия о нашей семье в Ковно. По объяснимым причинам все опасались советского вторжения в Литву, которое вынудило бы семью к новой эмиграции, и даже без предупреждения. Георгию был выдан паспорт: дурной знак, так как он достиг призывного возраста, когда поездки за границу обычно запрещались. Выдача паспорта означала, что литовцы отказывались от дальнейшей ответственности за его безопасность.

Мама уже собиралась ехать с ним в Берлин, папа должен был приехать позже. Так как нам грозило карточное распределение продуктов и воздушные налеты, мы пытались убедить её переселиться в Италию, где Ирина могла бы подготовить всё для её пребывания там. Мы бы отсюда могли помогать семье.

Мама писала, что многие поляки бежали в Литву, чтобы избежать двойного нападения: с одной стороны немцев, с другой – русских. Граф Тышкевич, наш бывший сосед в Литве и друг семьи, которого родители в последние годы больше не видели, так как отношения между Польшей и Литвой были очень напряженными, добрался недавно с семьёй до Ковно. Они на лошадях бежали по горящим деревням, покинув свои галицийские имения. Граф управлял повозкой, имея в одной руке револьвер, в другой поводья, и так добрался до границы.

Радзивиллы и многие другие были доставлены в Россию. Происходило всё так, словно стрелки часов опять повернули назад, в 1918 год! Несвиж, их имение, знаменитое своей великолепной библиотекой, было разграблено. И хотя в такие времена материальные ценности имеют второстепенное значение, тем не менее было больно слышать об этом бессмысленном разрушении.

Граф Шуленбург, который всегда опекал меня и Мисси и позднее стал другом всей семьи, рассказал нам о ходе операции по освобождению Радзивиллов.

Он был тогда послом в Москве и однажды получил лаконичную телеграмму: «Интересуюсь судьбой князя Радзивилла. Рейхсмаршал Геринг».

Он спрятал бумагу в свой личный сейф и объявил министру иностранных дел Молотову, что правительство рейха требует немедленной выдачи всех членов семьи Радзивиллов. Молотов ответил, что он даже не знает, в каких лагерях они находятся, на что Шуленбург ответил: «Нет, пока они ещё не находятся там под номерами, вы сегодня это должны ещё знать».

Стремясь строго придерживаться всех договоров с Германией, чтобы не дать никакого повода к войне, советской стороной было удовлетворено и это требование; все Радзивиллы, включая и их родственников, вошедших в семью по браку, были собраны вместе и отправлены на другую сторону границы (принц Эдмунд Радзивилл находился уже на пути в Катынь, где тысячи польских офицеров ждал выстрел в затылок убийц из ГПУ). Королева Италии, которая также просила об их выдаче, позднее взяла семью под свою защиту.

После свершившегося освобождения посол получил гневный запрос из Берлина: по какому праву он заступился за польских подданных?

Шуленбург сослался на телеграмму Геринга и сухо добавил, что «в этой стране нельзя тянуть с такими вещами и что ему было также неясно, о каком Радзивилле шла речь…».

Нам он сказал: «Конечно, я знал точно, что речь шла о князе Януше, у которого Геринг был на охоте, но я трактовал эту телеграмму так широко, как это только было возможно…».

Советские солдаты заняли казармы Вильно. Они забрали кровати из больницы, скидывая больных прямо на пол. Затем они потребовали от литовцев машину скорой помощи. Испуганные литовцы не хотели иметь неприятностей с соседями и тотчас же предоставили им машину с шофёром и сестрой милосердия. Когда сестра и шофёр не возвратились, обеспокоенным литовцам было сообщено, что Советам они оба срочно нужны. На возражения литовской стороны, что водитель женат и дома у него жена и дети, пришёл ответ: он может найти в России новую жену и иметь с ней других детей.

Советские войска всё ещё контролировались комиссарами и чрезвычайно подозрительно относились к немцам.