Женщина с той стороны

Наконец, настал день икс. С утра мне привезли наряды. Одно из платьев я надела сразу. Хвала богам, несмотря на то, что этот мир застрял в странном подобии средневековья, ни корсеты, ни кринолины тут не носили. Платье было длинным, но простым, в пол. Квадратный вырез на груди, лёгкий кружевной платок на волосы. Рукава были просторными и собирались у запястья складками. Платье было насыщенного винного цвета, и мои карие глаза с ним казались глубже, темнее, словно вишни, а отросшие уже каштановые волосы отдавали лёгкой рыжиной. Я подошла ближе к зеркалу. Да, я нравилась себе. Худоба и болезненная измученность покинули меня, я цвела и пахла. Приятно, надо признать пахла. И это было ужасно. Я хорошею с каждым днём, а Назар остался лежать на горе.

— Вы готовы, — поклонилась Анна. Мы с ней уже совсем поладили, хотя не утруждали себя разговорами. — В добрый путь.

— А ты останешься здесь? — растерялась я.

— Я просто служанка. Я работаю там, где скажут.

— А ты бы хотела во дворец? — мне, как ребёнку, было страшно ехать одной в незнакомое место. — Я думаю моей невсамделишной власти хватит на то, чтобы забрать тебя.

— Здесь я уже поднялась до домоправительницы, — снова поклонилась она. — Дальше идти некуда. И я хотела бы помогать вам, и своими глазами видеть, как родится маленький император.

— Тогда решено. Идите и пакуйте вещи. Я никуда без вас не поеду, если императору так нужно моё тело, пусть сам за ним приезжает.

Никто со мной не спорил. Анна заняла место со мной в карете. Окна здесь были большими и чистыми, я могла вдоволь любоваться городом, который, к сожалению, чистотой похвастать не мог. Но все равно он был удивительно, завораживающе прекрасен. Самобытен. Тесные улочки сменялись широкими проспектами, по тротуарам месили первый снег с грязью самые разные люди, нередко можно было увидеть погоняемых хворостиной коз и коров. Мешанина красок и запахов окружила голову, пьянила. Хотелось распахнуть эту дверцу, выскочить на улицу и плясать прямо на глазах у всех, но это лишь иллюзия свободы. Никто меня не отпустит.

Мы подъехали к дворцу. Он не такой, какими я привыкла их видеть на картинках в книжках когда-то давно. Обнесен мощной стеной, ворота стоят нараспашку, но в них солдаты. При виде нашей кареты дружно склонили головы. За стеной обширная площадь. В центре неё парк, обнесенный символической оградой. Он так же гол, как и все остальные парки в городе, его фонтан молчит, на поверхности воды плавают бурые листья. Каменные лавочки кажутся мокрыми и холодными даже издалека. Впереди длинное четырёхэтажное здание. Оно разбросило два крыла в обе стороны и давит своей громадиной. Очень сложной архитектуры, но я не могу охватить взглядом сразу все, то и дело бросаются в глаза новые элементы. Сверху развевается уже знакомый зелёный флаг.

Мы не едем к главным дверям, мы сворачивает вправо. Здесь тоже растут деревья, мы едем по дороге вдоль них и останавливаемся у неприметной дверцы с торца крыла. Выходим из кареты, ныряем внутрь. Женщина, встречающая нас, кланяется, а затем проходим анфиладой коридоров и пустых комнат. В них пахнет пылью и запустением, мебель закрыта тканевыми чехлами.

Мне в моих мыслях, которые имели место быть, несмотря на то, как я упорно гнала их из своей головы, виделась сказка. Здесь её не было. Наконец, мы попали в более обжитую часть дворца, коридоры здесь были выметены, а в канделябрах вдоль стен оплывшие свечи. Навстречу спешат люди, нам кланяются все.

— Ваши комнаты, — наконец, открыла рот сопровождающая и открыла широкую двустворчатую дверь.

Наши покои состоят из нескольких комнат. Моя спальня, гостиная, ванная комната и гардеробная, в которой стоит постель для личной горничной. Боюсь, Анне на ней будет тесно, да бог с ним, сама хотела карьерного взлета. Я с любопытством оглядываю ванную. Туалета здесь конечно нет, лишь горшок за ширмой. Но зато большой камин, которым можно как следует протопить комнату, и вычурная ванна на гнутых ножках. И аскетизм, и роскошь в одной отдельно взятой ванной.

Анна развесила мои вещи по плечикам в гардеробе, нашла мальчишку, который растопил наш камин. Затем девочку, которая принесла перекусить, и затем исчезла в неизведанном направлении. Без неё мне точно пришлось бы тяжко, я просто сидела бы и ждала у моря погоды, надеясь, что все пройдёт само по себе и про меня забудут.

— Одеваемся! — шумно выдохнула она, наконец, ввалившись в комнату. — Прием начинается через полтора часа. На вас придут посмотреть все.