Женщина Солнца

– Вы пришли навестить нас в хорошее время, самое священное время. Завтра мы строим Окан, священную хижину Солнца, – сказал мне вождь, когда мы по очереди курили большую трубку.

– Да. И он должен вкусить священный язык, – сказала Пайота.

– Я уже второй раз слышу о священном языке. Что это за язык такой? Почему он священный? – спросил я.

Вождь улыбнулся, посмотрел на Пайоту и многозначительно кивнул, и она ответила:

– Мы не рассказываем историю священных вещей, пока Солнце путешествует по своей небесной тропе. Сегодня ночью, после того как оно отправится в свой вигвам далеко на западе, я расскажу тебе о языке и других священных вещах.

Моя женщина устроила нам лежанку из бизоньих шкур и одеял с левой стороны вигвама. Как только трубка была выкурена, я подошел и сел рядом с ней. Лежанка Пайоты находилось прямо напротив нас; лежанка вождя, конечно же, находилась в задней части вигвама, прямо напротив входного проема, а над ней, прикрепленные к вигвамным шестам, висели раскрашенные и украшенные бахромой цилиндры из сыромятной кожи, в которых находился его военный наряд, и его щит в чехле из оленьей кожи. Вигвам изнутри был обшит полосой из бизоньей кожи, расписанной яркими геометрическими узорами и поднимавшейся на шесть футов от земли. Таким образом, между подкладкой и обшивкой вигвама было расстояние в толщину жердей, причем последняя была закреплена так, что не касалась земли, а воздух, поднимающийся в это пространстве, создавал сильную тягу для костра и защищал вигвам от дыма. Для дополнительного удобства на каждом конце каждой лежанки была сделана спинка из ивовых прутьев, обтянутых кожей, поддерживаемая треногой из раскрашенных и украшенных резьбой сосновых прутьев. В промежутках между лежанками и возле дверного проема лежали вещи обитателей вигвама, в основном в раскрашенных парфлешах. Кожаная подкладка была самой важной деталью для удобства обитателей вигвама; она не давала проникать внутрь холодному воздуху и отражала тепло очага. В вигваме было тепло даже когда мороз был намного ниже нуля, пока в нем горел небольшой костер, и когда он гас, обитатели, спавшие на своих лежанках из бизоньих шкур, не чувствовал изменения температуры.

Пайота и ее мать готовили ужин и вскоре устроили нам настоящее пиршество: жареные бизоньи языки, запеченные коренья камаса – по вкусу они напоминают сладкий картофель, свежие спелые ягоды, а чтобы все это запить – по миске крепкого бульона. Постясь с раннего утра, мы с Мастаки наслаждались едой и наелись от души.

Приближалась ночь, когда я вышел наружу, чтобы взглянуть на большой круг лагеря, расположенный на широкой, поросшем травой речной долине, окаймленной с одной стороны тополиной рощей, окаймляющей ручей, а с другой – утесами, круто поднимающимися к краю большой равнины. Молодые пастухи отбирали быстрых и лучших лошадей, предназначенных для охоты на бизонов, из своих бесчисленных табунов, и привязывали их рядом с вигвамами их хозяев, чтобы ни один пробравшийся к ним вражеский военный отряд не смог бы их украсть. Женщины жрецов Солнца заносили в свои вигвамы священные изделия из красной кожи с бахромой и мешочки из сыромятной кожи, содержащие их амулеты, которые весь день висели на окрашенных в красный цвет треножниках. Тут и там мужчины выкрикивали приглашения своим друзьям пировать и курить с ними, вызывая каждого по четыре раза и упоминая количество трубок, которые должны были быть выкурены. Женщины спешили с реки и из длинной рощи с дровами и водой на ночь. Прекратив свои игры, дети гурьбой расходились по своим вигвамам на вечернюю трапезу. Из соседнего вигвама доносилась азартная песня группы мужчин и женщин, игравших в «спрячь косточку». В другом вигваме несколько молодых людей пели веселую военную песню, отбивая ритм ударами в барабан.

В центре лагеря, на поляне площадью в пять или шесть акров, ровной, поросшей короткой травой, окаймленной шестью сотнями вигвамов, был круг из толстых наклонных столбов диаметром около шестидесяти футов, рядом с которым лежало много длинных шестов и несколько охапок веток. Четыре вигвама стояли к западу от этого круга из недавно срубленных и поставленных столбов. Я заметил, что все женщины вокруг них были одеты в накидки из бизоньей кожи, выкрашенные в темно-красный священный цвет. Мастаки, которая была рядом со мной, сказала мне, что это были женщины, которые этим летом организовывали священную церемонию – строительство хижины Солнца. Недавно поставленные столбы, вместе с высоким раздвоенным центральным, должны были стать опорами ее крыши, что что мне предстояло увидеть на следующий день. Я уже собирался расспросить ее о церемонии, когда из ближайшего вигвама, расписанного символами небесных богов, вышел мужчина и начал выкрикивать приглашения на пир, назвав Ницитупи (Одинокого Мужчину) в качестве одного из гостей, и Аупам-Апикван (Белого Торговца, то есть меня) как другого.